Вслед за Бурей

Трой смело двинулся к месту пленения твари, а Арил в это самое время нанес первый размашистый удар в основание хвоста. Зверь взревел пуще прежнего, но охотника это уже не пугало. Лис рубил и рубил шкуру, мясо и кость, словно какой дровосек, перепутавший дерево с плотью. Хотя топор здесь едва ли бы справился — слишком упруго и вязко. С мечом тоже тяжко пришлось, но невероятно острый нож северян потихоньку справлялся с задачей. К моменту, когда ему удалось кое-как победить позвонки, Арил весь упарился. Пот возможно и тек где по телу охотника, но под кровью чудовища, что теперь покрывала Лиса с пят до ушей, его было не видно. Никакая разделка дичи, даже самой большой, вроде буйвола, или медведя не могла так запачкать и так утомить.

Арил еще пару раз рубанул для острастки, немного подрезал с краев… Все. Огромный отросток отпал окончательно, рухнув наземь у самой незримой стены. Дальше грозного ящера, по идее, должно было убить просто время. Лис облегченно вздохнул и уселся на мясистую чурку. Оставалось чуть-чуть подождать.

Облокотившись на край пузыря, охотник смотрел, как за стенами купола воспрявшие духом Мирты пытаются с близкой дистанции поразить зверя в глаз. Стрелы тыкались в морду чудовища около цели, но никак не могли прилететь куда надо. Великан мотал головой, не обращая на эти уколы внимания — он по-прежнему дрался с воздухом, что предательски затвердел. Правда, движения чудища были уже не так резки и яростны — измученная твать мало по малу сдавалась.

Затем из-за хижин вышли Кежучи с Тигром, и бесполезная трата стрел прекратилась. Обильно жестикулируя, люди принялись друг с другом общаться, время от времени тыкая пальцами в сторону Лиса. Судя по лицам местных, тайна волшебного камня и личностей посланцев Ярада, в данный момент переставала быть тайной. Замысел скрыть свои планы до встречи с вождем провалился, но Арил не расстроился.

«Может так будет и лучше?» — размышлял Лис о будущем, сидя у красной струи продолжавшей журчать. «Я ведь у них на глазах одолел великана — вон сколько свидетелей. Все эти люди теперь будут верить в меня и в защиту Ярада. Глядишь подсобят остальных убедить. Вон, как Трой грудь выпячивает.»

Потихоньку кровь сбавила ток, а потом и вовсе закапала. За стеной ящер больше не дергался — смиренно завалившись на бок, лежал дохлой тушей. Зверь, убивший сегодня столь многих, наконец-то и сам умирал. Жизнь еще проявлялась в движениях век, но уже было ясно: чудовище больше не встанет.

Для надежности выждав еще немного, Арил поднялся с земли и, подойдя к камню, нажатием пальца убрал незримые стены. Купол схлопнулся, вещь магистра отлипла от прежнего места в пространстве. Спрятав «Дар Ярада» в карман, Лис направился к зрителям кровавой расправы над демоном. Те заметили — копья с луками победно взметнулись над головами охотников. По мере приближения к людям, Арил начал различать в общем радостном гомоне первые отдельные голоса. Один, самый громкий, казался уж больно знакомым. И правда. Хромой надоеда-Райх успел-таки вовремя доползти до поселка и сейчас, протолкавшись вперед, неистово верещал:

— Слава посланцу Ярада! Слава Арилу, победителю демонов!

Постепенно собравшийся рядом народ подхватил клич Гайраха, и над полем, от леса до леса, громогласно и слаженно зазвучало:

— Слава! Слава! Слава!

Глава десятая Жадные воды Арнея

Величайшая мировая река, что, поблескивая мелкой волной, неторопливо текла перед взором полковника больше походила на море. Свесив ноги, Арчи сидел на краю обрывистого откоса, подпиравшего воды Арнея. Невысокая, но почти отвесная круча протянулась вдоль всего восточного берега и лишь изредка разрезалась оврагами мелких притоков. У подножия этой природной стены, ярдах в трех от сапогов Монка, желтел узкий пляж, а за ним начиналась бесконечная серая гладь. Этот хмурый оттенок сейчас придавали реке облака, затянувшие небо, но в другую погоду Арней мог менять цвет воды от кристально-прозрачного голубого до мутно-зеленого, а в дожди даже буро-коричневого. Как-то раз Арчи повезло лицезреть бирюзу, что случалось действительно редко. Было это зимой в ясный солнечный день очень-очень давно, и уже почти позабылось.

Несмотря на эпитет «бескрайняя», проникающий в мысли полковника при одном только взгляде на реку, дальний берег Арнея Монк видел. Или лучше сказать различал. В паре миль к западу тусклая желтоватая полоса разграничивала воду и сушу. Там пологие песчаные скаты плавно переходили в пышные заливные луга, а за ними сплошной чередой вдоль реки шли деревни крестьян, хутора и отдельные фермы.

Полоса наиболее плодородной земли повсеместно возделывалась. Огороды сменяли поля, на покосах меж ними сушилось в копнах золотистое сено, скот стадами бродил ближе к краю воды, выпасаясь на травах. Повсюду кипела работа, и широкополые шляпы селян, как чудные грибы, желтели соломой среди частых грядок… Но все это в прошлом.