Вслед за тобой

Голос был с приятной хрипотцой, и улыбка простодушная. Синтия прониклась к попутчице симпатией.

— Мне жаль вас от души, — призналась она.

Сара вздохнула.

— Еще бы не жаль. Я лишилась единственного, что скрашивает жизнь… потеряла любимого человека.

— Как я вам сочувствую, — отозвалась Синтия, хотя и не знала толком, какие слова подобает говорить в этих случаях.

— Я, наверно, сама во всем виновата, — доверчиво призналась Сара. — Цыплят по осени считают, а я сразу решила, что он навсегда полюбил меня, и сама по уши влюбилась, а ведь всегда надо помнить — ничто так не надоедает мужчинам, как любовь — святая, истинная любовь… Она им претит.

— Ну, не всем же, — возразила Синтия.

Сара красила губы ярко-красной помадой. Наложив густой слой, она взглянула на собеседницу.

— Скажите, дорогая, какой мужчина станет бегать за легкой добычей? Разве они ценят то, что само дается в руки — или кидается на шею, как в моем случае? Если хотите завлечь того, кто понравился, убегайте, да побыстрей, пусть ловит.

Она вдруг засмеялась.

— Моя беда в том, что я отлично все это сознаю, но поступаю совсем наоборот, когда дело касается меня самой.

Она между тем привела себя в порядок, убрала пудреницу и губную помаду в сумку и поглядела на Синтию.

— Если любишь кого-то, надо сразу его оженить. Пока не успела ему надоесть. Пропустишь время — потеряешь своего любезного. Как я Ральфа… — Лицо у нее дрогнуло, и глаза снова наполнились слезами. — Веду себя, как последняя дура! Ничего не могу поделать. Конечно, пройдет время, я его забуду, но никого уж так не полюблю. Он неотразим…

Сара, не умолкая, рассказывала про Ральфа всю дорогу.

Синтия понимала, что спутнице станет легче, если ей удастся излить кому-то душу, и вдобавок, против воли, любовная история вызывала интерес, но не из-за Ральфа (было ясно, что это просто избалованный молодой эгоист), а из-за несчастной Сары, в которой, несмотря на вульгарность, чувствовалась широкая, открытая натура.

— А что случилось с вашим супругом, — задала вопрос Синтия, когда женщина мимоходом сообщила, что была одно время замужем.

— Муж меня давным-давно бросил, — ответила Сара. — Он был американец, очаровательный повеса. Целых полгода длилось наше счастье, а потом я ему смертельно надоела. Наверно, если бы мы сумели избежать разрыва, все бы наладилось. Я любила его. Мне хотелось прочной семьи, детей. Бенни такой мечты вовсе не лелеял, да и, по правде говоря, я его безумно ревновала. Устраивала сцены, а сцены никто не терпит. И он от меня ушел. Его адвокаты обеспечили мне отличное содержание с условием, что я оставлю Бенни в покое. Я возвратилась в Европу и с тех пор брожу вот так по свету…

Повествуя о своих приключениях, Сара без устали приговаривала: «Всегда я с мужчинами дура-дурой!..» И чем больше подобных историй слышала Синтия, тем справедливее казалась столь самокритичная оценка, которую давала себе ее попутчица.

Однако, несмотря на разницу темпераментов и взглядов на жизнь, женщины подружились.

Сара была, пожалуй, единственной подругой Синтии в Калькутте. Тем не менее за долгие месяцы, протекшие с той поры, многие воспоминания о ней стерлись из памяти, и неожиданная встреча в Лондоне неделю назад привела Синтию в легкое смятение. Она заехала за своими вещами в отель, где жила после возвращения в Англию. В холле какая-то дама разговаривала с портье, и Синтия сразу узнала низкий, с приятной хрипотцой, чарующий голос:

— А нет ли у вас номеров подешевле? Я собираюсь прожить здесь несколько недель.

— Сара! — воскликнула она.

— Синтия! — раздалось в ответ.

Сара первая пришла в себя от изумления и протянула подруге руки.

— Дорогая! В жизни не было у меня такой счастливой встречи! Мне до того одиноко, тошно, я бы рада сейчас увидеть и злейшего врага. И вдруг повстречать тебя — какое везенье! Что ты здесь делаешь? Когда приехала? Я тебе совсем недавно отправила письмо.

— Прости, что не написала о возвращении в Англию, — повинилась Синтия, — но я так тяжело болела… Когда меня усадили на пароход, я шагу ступить не могла от слабости, все время лежала пластом. И злилась, что нельзя было остаться служить в Индии.

— Пойдем, расскажешь мне обо всем, — и Сара, взяв Синтию под руку, бросила через плечо дежурной: — Ладно, я беру этот номер, но ваши цены — грабеж средь бела дня.

— Ты остановишься здесь? — поинтересовалась Синтия.

Сара кивнула утвердительно.

— Придется, хоть я и не могу себе этого позволить.

— Но это сравнительно дешевый отель.

— Для меня теперь все дорого, — сообщила Сара. — Бенни погиб в авиакатастрофе, мне больше не платят на содержание. Дорогая моя, я осталась без гроша. Конечно, как-нибудь проживу. Есть у меня драгоценности и кое-что еще, в общем, небольшое состояние, но не хочу продавать ничего, пока не разберусь с делами.

— Вид у тебя, однако, весьма благополучный, — заметила Синтия, когда они уселись в кресла в тихом уголке холла.