Вслед за Великой Богиней (др. изд.)

Одна нога лосиная, другая человечья… Семизвездие Большая Медведица на Русском Севере носила название Лося. У древних охотничьих народов существовал культ лося или оленя, впоследствии вытесненный медвежьим. Может, от семи звезд Лося и пошло выражение «седьмое небо». А. Н. Афанасьев, описывая пережитки язычества на Русском Севере, упоминает оленя, как древнее жертвенное животное. Предания о священных оленях, выбегающих из леса к церкви на заклание, тяготеют к финно-угорскому Северу и имеют широкое распространение в бывших Вологодской, Пермской и Новгородской губерниях, где охотничья стадия хозяйства задержалась дольше, чем на земледельческом Юге. Материалы раскопок показывают, что культ небесных оленей, лосей представляет собой повсеместную архаичную стадию религиозных представлений, но у давно пришедших к земледелию племен она стерлась, а у недавних охотников сохранилась в большей степени. В изображениях так называемого пермского звериного стиля, существовавшего в течение почти всего железного века, почти до XV столетия, самым распространенным сюжетом шаманских бляшек «бесовских привесных козней» служат ящур, коршун, мужская фигура в головном уборе в виде морды лося и две женские фигуры с головами лосих и копытцами на ногах или лосиными ногами. Женщины-лосихи расположены по бокам бляшек таким образом, что мордами создают полукруг, символизирующий небесную сферу. «Привесные козни» служили принадлежностью особых, очевидно шаманских, одежд, или приношением божеству — «жертвы», которые развешивались около кумирниц и над ними на кровлях. Небесная лосиха роженица была для древних символом великой Матери Мира, давшей жизнь всему живому на земле.

Синкретическое существо Небесная лосиха — мать мира, женщина на лосиных ногах, видимо, приходится праматерью хантыйской дочери лесного бога, у которой одна нога лосиная, другая человечья, что символизировало ее принадлежность к обоим мирам: небесному, миру богов, и земному — миру людей. Принадлежность к двум мирам роднит ее с Бабой-Ягой.

В пермской мифологии (как и вообще в угорской) сонм лесных духов неизменно человекообразен. По этим признакам пермяцкие лесные боги и хантыйская дочь лесного бога близки к Яге, костяная нога которой явно унаследована ею от Небесной лосихи-матери и была изначально лосиной, оленьей, конской и уж впоследствии — медвежьей.

Верста тринадцатая Богиня охоты

За областью, называемой Вятка, по дороге в Скифию, стоит большой идол Золотая Баба. Золотая старуха. Соседние племена весьма чтут его и поклоняются ему, и никто, проходя поблизости и гоня и преследуя зверя на охоте, не минует идола с пустыми руками, без приношений.

Матвей Меховяский. Трактат о двух Сарматиях. Краков. 1517

В умеренных дозах холод способствует общению и объединению творческих душ. Похолодание ледникового периода заставило первобытное недочеловечество научиться разводить огонь, ткать и шить одежду, строить жилища, создавать запасы еды. Именно стимулирующему влиянию холода обязана своим появлением в умеренных широтах северного полушария мировая цивилизация. Выше к северу холод уже не стимулирует, а сковывает творческие силы человека, подвигая все его помыслы единственно на борьбу за выживание.

Другая картина в обильных теплом и пищей тропиках — сытость и жара больше располагают к сонливому отдыху, чем к работе и самосовершенствованию. Именно срединное местоположение и благоприятный климат античной Эллады оказали услугу необыкновенному расцвету ее культуры. Значение для Греции оздоровляющего дыхания северного ветра Борея прекрасно осознавали и сами древние эллины, включившие в пантеон своих богов гипербореев Лато и ее детей-близнецов: покровители искусств Аполлона и покровительницу охотников Артемиду.

К такому вот выводу я пришел холодной ноябрьской ночью, пытаясь безуспешно согреться с помощью кипятка и лысоватого одеяла в насквозь простуженном титаническим бездействием кочегаров загородном корпусе. В «той степи глухой» я замерзал в большой компании: начинающие всех возрастов, от юных поэтов до убеленных сединами мемуаристов, слетелись со всей области на традиционную ежегодную встречу под крылышком тюменской писательской организации, но оказались вытесненными из города в чуть теплеющий среди заснеженного леса пионерский лагерь партийными чиновниками и иже с ними, буквально заполонившими все городские гостиницы. Политики в который раз пренебрежительно попрали духовность.