Вслепую

Мимо промчался красный «тандерберд», из окна высунулась детская ручка.

– Привет, доктор Линтон! – крикнул ребенок.

– Привет, – махнула Сара в ответ, переходя через дорогу. Перекладывая портфель из руки в руку, она пересекла лужайку перед колледжем. Повернув направо на тротуар, прошла по Мейн-стрит и через пять минут оказалась в закусочной.

Тесс сидела за дальним столиком в пустом помещении и ела гамбургер, хмурая и недовольная.

– Извини за опоздание, – сказала Сара, подходя к сестре, и улыбнулась.

Тесс продолжала сердито глядеть на нее.

– Мы договаривались в два. Сейчас уже полтретьего.

– Нужно было разобраться с бумагами, – объяснила Сара, демонстрируя набитый портфель.

Тесс работала водопроводчиком, как и их отец. Забитые стоки – дело нешуточное, но Линтону и Тесс редко приходилось отвечать на срочные звонки, которые Сару донимали постоянно. Родные не могли понять, насколько у нее бывают загружены дни, и неизменно обижались на опоздания.

– Я звонила в морг в два, – заявила Тесс, грызя картофель фри. – Тебя там не было.

Сара со вздохом села и зачесала волосы.

– Я забежала на секунду в клинику, позвонила мама и украла у меня кучу времени. – Она остановилась на обычном предлоге. – Можешь дуться на меня весь обед, а можешь простить, тогда я куплю тебе шоколадный торт с кремом.

– «Ред велвет», – потребовала Тесс.

– По рукам, – согласилась Сара с неимоверным облегчением. Ей хватало проблем с матерью.

– Кстати, о телефонных звонках, – начала Тесс, и Сара сразу поняла, о чем речь. – Как там Джеффри?

Сара приподнялась, сунула руку в передний карман и достала оттуда две пятидолларовые купюры.

– Он позвонил, когда я выходила из клиники.

– Что сказал?

– Я повесила трубку до того, как он успел что-либо сказать, – ответила Сара, передавая сестре деньги.

Тесс сунула их в задний карман голубых джинсов.

– Говоришь, мама звонила? Ох, она на тебя сердита.

– Я сама на себя сердита, – вздохнула Сара.

Два года прошло после развода, а она до сих пор не могла отделаться от бывшего мужа. Сара колебалась между ненавистью к Джеффри Толливеру и презрением к самой себе за эту ненависть. Ей бы хотелось однажды проснуться и не думать о нем, напрочь выкинуть из своей жизни. Вчера, как и сегодня, этого не получилось.

Пасхальное воскресенье было важным событием для ее матери. Сара не отличалась религиозностью, но надеть колготки раз в год – не такая уж большая цена за счастье Кэти Линтон. Сара не ожидала, что Джеффри тоже придет в церковь. Она случайно заметила его после первого гимна. Джеффри сидел на три ряда дальше, справа, и они одновременно увидели друг друга. Сара заставила себя отвернуться первой.

Пришлось тупо смотреть на проповедника, не слыша его слов, и спиной чувствовать взгляд Джеффри. От этого пристального взгляда Сару бросило в жар. Несмотря на присутствие матери, Тесс и отца – они все сидели рядом, – ее тело реагировало на внимание Джеффри. По весне Сара превращалась в совершенно другого человека.

Она ерзала на стуле, практически ощущая, как Джеффри прикасается к ней, как по коже скользит его ладонь… и тут мать толкнула ее локтем в бок. Судя по выражению лица, она догадалась, что у Сары на уме, и была полна негодования. Кэти сердито сложила руки на груди, всем своим видом показывая, что ее дочь попадет в ад, если может думать о сексе в баптистской церкви в пасхальное воскресенье.

Последовала молитва, еще один гимн. Выждав достаточное количество времени, Сара взглянула через плечо на Джеффри и обнаружила, что он спит, свесив голову на грудь. В этом вся проблема с Джеффри: мысли о нем намного лучше реальности.

Тесс постучала по столу, чтобы привлечь внимание сестры:

– Сара?

Сара прижала руку к груди, чувствуя, что сердце бьется так же часто, как вчерашним утром в церкви.

– Что?

Тесс одарила ее многозначительным взглядом, но, к счастью, промолчала.

– Что тебе сказал Джеб?

– Когда?

– Я видела, как вы разговаривали после работы. Так что он сказал?

Сара не знала, врать или нет. Наконец ответила:

– Он пригласил меня пообедать, но я отказалась, потому что уже договорилась с тобой.

– Ты могла переиграть.

– Мы идем ужинать в среду, – пожала плечами Сара.

Тесс довольно хлопнула в ладоши.

– Боже! – простонала Сара. – И о чем я думала!

– Явно не о Джеффри, – отметила Тесс. – Так?

Сара взяла меню, хотя оно было ей совершенно не нужно. Ее семья обедала в закусочной «Грант» на заправочной станции каждую неделю, и единственное изменение в меню произошло, когда Пит Уэйн, владелец, добавил к десертам козинаки из арахиса в честь тогдашнего президента Джимми Картера.

Тесс осторожно забрала у Сары меню.

– Ты в порядке?

– Опять весна, – сказала Сара, роясь в портфеле. Она нашла открытку и показала Тесс. Сестра не взяла ее, и Сара зачитала вслух: – «Для чего ты оставил меня?»

Она положила открытку на стол, ожидая реакции Тесс.

– Это из Библии? – уточнила Тесс.

Сара уставилась в окно, пытаясь успокоиться. Вдруг она встала со словами:

– Мне нужно помыть руки.