Вслепую

Он набрал в руки крем от загара и начал втирать ей в ступни. Взял руками за лодыжки и раздвинул ноги. Они держались на плаву, вода плотно держала ее тело на поверхности для Грега. Руки скользнули вверх по бедрам, поглаживая, обогнули интимные места, и вот ладони уже сжимали груди. Он облизал соски, нежно прикусил и поднялся вверх, до рта. Поцелуи Грега были неистовы и грубы, такого Грега Лена не знала. Она отвечала ему с необычной рьяностью.

Тело с тревожной чувственностью давило на нее сверху. Шершавые пальцы делали что хотели. Впервые в жизни Лена не верховодила. Впервые в жизни она была полностью беззащитна под мужчиной. Она ощущала пустоту, которую мог заполнить только он. Что бы он ни захотел, она бы выполнила. Любое его желание тотчас воплотилось бы в реальность.

Его рот спустился вниз по телу, язык исследовал промежность, зубы касались кожи. Она попыталась опустить руки, но обнаружила, что они скованы, и все же высвободила их. Вдруг он оказался сверху, вновь растянул руки в стороны и вошел в нее. Нахлынула волна удовольствия, которая длилась часами, за ней резкий мучительный оргазм. Все тело открылось ему, спина выгнулась.

Затем все закончилось. Напряжение отпустило, разум прояснился. Лена вертела головой, наслаждаясь послевкусием. Она облизнула губы, приоткрыла глаза, но ничего не увидела в темноте. Вдалеке капала вода. Этот звук раздавался повсюду – бесперебойный барабанный шум воды. Лена не могла вспомнить слово, которым называют льющиеся с неба капли.

Она попыталась подняться, но не пускали руки. Лена всмотрелась в кончики пальцев в почти полном отсутствии света. Что-то обвивало запястья, тугое и прочное. Она пошевелила кистями и нащупала тыльной стороной ладони неструганое дерево. Лодыжки тоже стягивало нечто, крепя их к полу. Лена не могла оторвать ни ног, ни рук. Она была буквально распята. Тело словно ожило при одной мысли: она в ловушке.

Лена вернулась в темную комнату, обратно туда, куда ее принесли несколько часов назад… или дней? недель? Капанье не прекращалось, размеренные удары воды мучительно отдавались в мозгу. В помещении не было окон, не было света. Только Лена, прикованная к полу.

Вдруг появился свет, слепящий свет, жгущий глаза. Лена снова задергала руками. Безрезультатно. Кто-то вошел. Он должен был помочь ей, но бездействовал. Лена вся извивалась, билась телом об пол, чтобы высвободиться. Тщетно. Рот открылся, но оттуда не вылетело ни слова. Она хотела сказать: «Помогите мне, пожалуйста». Голос подвел ее.

Лена повернула голову, заморгала, борясь со светом. В это мгновение на ладонь что-то слабо надавило – едва ощутимо. Она видела, что к руке приставили кончик длинного гвоздя. Из воздуха опустился молоток.

Она зажмурила глаза, не чувствуя боли.

Лена снова очутилась на пляже, только не в воде. На сей раз она летела.

24

Мэри Энн Мун была отнюдь не сама любезность. Не успел Джеффри представиться, как прочел на ее лице выражение, которое говорило: «Не трахай мне мозги». Она взглянула на сломанный браслет слежения и обратилась к Джеффри:

– Вы знаете, сколько он стоит?

Дальше пошло хуже.

Основная проблема с Мун (ей нравилось, чтобы ее называли по фамилии) состояла в языковом барьере. Она была откуда-то с востока, где согласные звуки живут своей жизнью. К тому же она говорила громко и отрывисто, что режет слух любому южанину. В лифте Мун встала слишком близко, сжатые губы выражали неодобрение, руки скрестились на животе. Ей было около сорока, но злоупотребление сигаретами и алкоголем состарило ее. Русые волосы – с проседью. От губ шли глубокие морщины.

Мун говорила в нос с такой скоростью, что у Джеффри сложилось впечатление, будто он беседует с валторной. Он отвечал на ее вопросы не сразу: приходилось ждать, пока мозг переведет слова. Сразу было видно, что Мун приняла эту медлительность за тугодумие, но что тут поделаешь.

Пока они шли по коридору, Мун бросила через плечо какую-то фразу. Джеффри перемотал ее в замедленном темпе, и получилось: «Расскажите мне о вашем деле, шериф».

Он вкратце оповестил о событиях после смерти Сибилл Адамс, умолчав о своей связи с Сарой. Мун постоянно прерывала Джеффри вопросами, не давала договорить предложение до конца.

– Значит, вы вторглись в дом моего подопечного, – сказала она. – Видели все это дерьмо на стенах? – Она закатила глаза. – Тот девятимиллиметровый револьвер не сам ведь зацепился вам за ногу, шериф?

Джеффри одарил ее грозным взглядом, на что Мун отреагировала взрывом смеха, от которого у него чуть не лопнули перепонки.

– Знакомое имя.

– Что за имя?

– Линтон. И Толливер тоже. – Она приставила крошечные руки к стройным бедрам. – Я делаю уведомления, шериф. Я не раз звонила Саре, чтобы поставить ее в известность о местонахождении Джека Аллена Райта. В мои обязанности входит оповещать жертв каждый год. Это дело десятилетней давности?

– Двенадцатилетней.

– Значит, я говорила с ней минимум двенадцать раз.

Джеффри понял, что скрывать что-либо бесполезно.

– Сара – моя бывшая жена. Она была одной из первых жертв Райта.

– И вам дали вести это дело?