Всматриваясь в Бездну

Его спутница словно утратила интерес ко всему происходящему, прислонилась виском к ветровому стеклу и задремала. В правом верхнем углу навигатора робко дрожала одинокая полоска, готовая погаснуть. Дмитрий вздохнул с облегчением. Что может быть страшнее для городского жителя, чем лишиться сотовой связи и интернета? Поодаль забрезжили отблески света. Вскоре источник света стал виден достаточно отчетливо, им оказался фонарь прожектора, установленный на шесте. Слева по ходу движения серебрилась вода, мирно журчала река. В трехстах метрах стояли невысокие строения, проехав еще метров сто пятьдесят, Дмитрий увидел бледно освещенную вывеску местной забегаловки и примыкающей к ней продуктовый магазин. Он остановил машину на полупустой парковочной площадке. Крайнее место занимал микроавтобус с покрытой коррозией кузовом, поодаль стояла «Нива шевроле», почти что новенькая, но без регистрационных номеров, и два мотоцикла.

– Схожу, спрошу, где здесь полицейский участок, – повернулся он к девушке, но та вышла из машины, и уверенно направилась к входу к кафе.

– Эй! – крикнул Дмитрий. – Ева! Или как тебя там… – он выругался.

Она стукнула костяшками пальцев в дверь кафе. Открыли немедленно, словно с той стороны ждали посетителя. На пороге возник здоровенный мужик с накаченными бицепсами, лысым черепом и густой черной бородой. Из дверей выливался алый свет, играла музыка, слышались голоса людей. Ева что-то сказала, кивнув в сторону стоящего в двух шагах Дмитрия. Звенел гитарный риф, отбивали жесткий ритм ударные. Зайцев родился в пору увядания музыкального стиля хард-рок, но узнал классическую «Песню эмигранта» группы Лед Цеппелин. Стонущим фальцетом завывал Роберт Плант. На фоне массивной фигуры бородатого качка мелькали фигуры людей. Пахло жаренным мясом, специями, алкоголем и чем-то кисло-сладким, отдаленно напоминающим аромат гашиша. Ева поднялась на цыпочки, как была голая, прошептала на ухо здоровяку. На загорелом, изборожденным шрамами лице, отразилось недовольство.

– С чего бы вдруг? – он недоверчиво посмотрел в сторону Дмитрия.

Женщина требовательно топнула босой ступней, словно была обута в туфельку. Жест был капризным, но требовательным, – так ведут себя люди, привыкшие к тому, что их приказы исполняются беспрекословно.

Качок послушно кивнул, словно исполнять прихоть девицы было ему не в впервой.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Ева! – со вздохом сказал он.

– Будь снисходителен, Фламма! – девушка приподнялась на цыпочки, ласково пощекотала богатыря за мочку уха.

Богатырь почесал шею, которая по объему была вдвое толще чем у обычного человека, его налитой бицепс украшала татуировка; кобра с раздутым капюшоном.

– Это может быть неверно истолковано… – Фламма произнес слово, которое Дмитрий не расслышал. Его слова заглушали аккорды тяжелого рока и гомон людей, несущиеся из задымленного зала.

– Не сомневайся! – ответила Ева.

– Ладно! – буркнул здоровяк. – Эй! – он поманил пальцем Дмитрий. – Подойди сюда!

Мужчина приблизился. Фламма сунул руку в карман своих просторных штанов.

– Держи!

Дмитрий машинально протянул ладонь, в которую здоровяк опустил три массивных круглых предмета.

– Прощай! – обернувшись к нему, сказала Ева. – Постарайся быть смелым. Теперь многое будет по-другому, не так, как ты привык. Надеюсь, мы еще увидимся!

Здоровяк вместе с девушкой скрылись за дверью, луна выплыла из гущи облаков, от реки повеяло прохладой, негромко квакали лягушки. Вкрадчиво запищал комар возле уха, Дмитрий прихлопнул насекомое ладонью, ощутив касание липкого и влажного комочка. В свете луны на ладони матово поблескивали золоченные кругляшки со стертым гуртом и едва различимыми буквами на аверсе. Иногда невероятные вещи выглядят обыденными как сентябрьский дождь. Дмитрий сунул монеты в карман, сел за руль внедорожника, без особой надежды коснулся панели навигатора. Экран воссиял оптимистическим светом, бодрый женский голос готов был проложить путь в любую точку земного шара, куда пожелает заказчик.

– Санкт-Петербург. Васильевский остров, седьмая линия! – проговорил Зайцев.

Скорость работы процессора, проложившего путь следования, превосходил самые смелые ожидания.