Всполошный звон. Книга о Москве

В 1612 году через Красную площадь въехали в Кремль во главе войска и народного ополчения Минин и Пожарский, освободившие Россию и ее столицу от иноземных захватчиков. Всем известен памятник Ивана Мартоса: нижегородский мещанин Козьма Минин призывает к подвигу смелого, закаленного, но несколько вялого воина князя Дмитрия Пожарского.

А как не сказать о кремлевском времени! Часы в веках не раз меняли местонахождение, прежде чем утвердились окончательно на Спасской башне. Раньше они играли «Коль славен» и «Преображенский марш», а с 1918 года, когда по распоряжению Ленина мастер Беренс исправил пострадавший при обстреле Кремля механизм, часы стали играть «Интернационал». Затем после полночного боя стали передавать Государственный гимн.

Мы упоминали о торговых заботах Красной площади. Неутомимый Китай-город изо всех сил старался превратить ее в торжище, с чем также упорно боролись русские правители. Борьба шла с переменным успехом: то верх брали торгаши, то власть теснила торг. И лишь в последнем десятилетии прошлого века торговля была окончательно упрятана в каменные ряды: Верхние (архитектор Померанцев) и Средние (архитектор Клейн). Обе постройки выдержаны в главенствующем стиле того времени — русском, или теремном, равно как и замыкающее площадь на северо-западе здание Исторического музея. Грандиозный пассаж Верхних рядов и сейчас трудолюбиво несет свою торговую службу под именем Торговый дом ГУМ. Но вершит он свои обороты с улицы Никольской и по проезду Сапунова; со стороны же Красной площади делает вид, будто он музей.

24 июня 1945 года во время Парада Победы вдруг оборвалась музыка и в цепенелой тишине к подножию Мавзолея были сброшены знамена разгромленного вермахта. И первым упал на торговую мостовую личный штандарт Гитлера…

Китай-город

Тему Китай-города мы уже затронули в очерке, посвященном Кремлю и Красной площади. Ведь территориально Красная площадь принадлежала Китай-городу. Когда посад начали вытеснять из Кремля, он обжил сперва пустырь у кремлевских стен, потом двинулся дальше в восточном направлении. Первоначально его составляли торговые люди и обслуживающие их ремесленники, позже к ним присоединились приказные, духовные и знать. Красная площадь рано осознала свое главное назначение как места для торжеств — религиозных шествий, встречи царя с народом, объявления государевых указов, а в особо важных случаях и как места правежа. Она упорно выживала торгашей со своего овала, до поры мирясь лишь с легкой ручной продажей, преимущественно возле Василия Блаженного и вниз по реке, пока окончательно в исходе XIX века не покончила с торжищем. Но об этом мы уже говорили достаточно подробно.

Остановлюсь лишь на двух любопытных моментах, связанных с Красной площадью и опущенных в посвященном ей очерке.

Возле храма Василия Блаженного, этой «песни, запечатленной в камне», в XVI–XVII веках роились бесприходные попы. Было их без числа. Полупьяные, оборванные, горластые, они надсадно предлагали свои услуги — помянуть, освятить, крестить, отпеть, — и все по самым низким ценам, дрались на кулачках, играли в зернь, плясали, являя собой картину мерзости и соблазна. Бороться с ними оказалось невозможно, и власти смирились с существованием этой расхристанной команды, следя лишь за тем, чтобы они исправно платили казне положенную с каждой требы пеню.

В начале XVIII века у Никольских ворот царь Петр воздвиг деревянную «комедийную хоромину», ставшую первым русским народным театром. Вот что писал о нем голштинец Басевич: «В Москве существовал театр, посещаемый только простым народом и вообще людьми низкого звания. Драму обыкновенно разделяли на 12 действий, которые еще подразделялись на столько же явлений, или сцен, а в антрактах представляли шутовские интермедии, в которых не скупились на пощечины и палочные удары. Такая пьеса могла длиться в продолжение целой недели, так как в день разыгрывали не более третьей или четвертой ее части». Грима не было, но были приставные бороды, которые делались из конских грив и хвостов.