Всполошный звон. Книга о Москве

Академик Забелин, самый крупный историк Москвы, говорил, что постройка каменных стен имела большое психологическое значение, свидетельствуя о силе и богатстве строителей; стены подняли, возвысили у москвичей чувство независимости и стойкости в борьбе с врагами, укрепили веру в непобедимую силу Москвы и ее дела, породили естественное ощущение твердой опоры и безопасности, когда кругом были нескончаемые вражда и усобицы.

Ап. Васнецов. Московский Кремль при Иване III. Фрагмент. Бумага, акварель. 1921 г.

К кон. XV в. Москва становится столицей создающегося единого Русского государства. Эта перемена отражается на всем облике города — перестройка Кремля придает ему величавый вид.

Лишь раз стены не спасли москвичей — во время нападения хана Тохтамыша. Но не штурмом одолела их рать, а коварством, найдя предателя в русском стане.

Самый значительный период становления Московского Кремля приходится на княжение Ивана III, первого из великих князей назвавшего себя государем. У него были для этого основания: он покончил с ордынским игом и заложил основу могучему, независимому Русскому государству, установившему равные отношения с Западной Европой. В сознании своего достоинства Иван повелел величать себя Иоанном, и титул его звучал торжественно и пышно: «Мы, Иоанн, Божию милостью государь всея Руси и великий князь Владимирский, и Московский, и Новгородский, и Псковский, и Тверской, и Угорский, и Вятский, и Пермский, и Болгарский и иных». Не тщеславие двигало этим умным, терпеливым и неуклонным в достижении больших целей государем — надо было заставить уважать Москву, ставшую Третьим Римом после падения Второго Рима — Византии, захваченной турками.

Конечно, Ивана III не устраивал старый, обветшалый, с осыпавшимися стенами Кремль, приземистые церковки, бедный, обшарпанный дворец и неопрятные деревянные службы. Он решил дать Кремлю иное обличье и начать с возведения нового Успенского собора. Для сего дела призвали двух доморощенных умельцев — Василия Ермолина и Ивана Голову. Но вскоре они рассорились, и строительство продолжал один Голова с помощью своего отца Владимира Ховрина. Когда церковь уже обозначилась — «чудна вельми и превысока зело» — и оставалось замкнуть своды, стены рухнули.

Московские патриоты объяснили несчастье землетрясением, но вызванные из Пскова мастера установили, что причина в извести, которая «жидко растворялась и была не клеевита».

Вот так. Хотелось возвести торжественный храм своими силами, но в который раз подвело отсутствие знаний и «расчета сил» — лесковское выражение — у отечественных мастеров. Вот и гениальный Левша так ловко подковал аглицкую блоху, причем на глаз, без мелкоскопа, что она не смогла больше прыгать и «дансе танцевать».

Иван III пригласил группу фряжских (итальянских) мастеров со знаменитым Аристотелем Фьораванти, работавшим в Венеции. Именем греческого мыслителя назвали Фьораванти за его искусство и многосторонние познания.

Аристотель, подобно псковским знатокам, весьма одобрил кладку рухнувшей постройки, но, помимо плохого раствора, узрел и другую причину неудачи: нельзя такой храм строить из мягкого камня, тут нужен кирпич. Поскольку ему ставили условием воздвигнуть храм, схожий с Владимирским собором, он съездил посмотреть его, пришел в неописуемый восторг, но предложил свое, во многом самостоятельное решение. Он хотел поставить храм еще величественнее.

А. Фьораванти. Собор Успения Божией Матери на Соборной площади. 1475–1479 гг. Фото 1970-х гг.

Построен по указу Ивана III. «Первая церковь камена на Москве на площади» стала для своего времени лучшей в городе. В соборе — усыпальница московских митрополитов и патриархов.

Глину брали под Андрониевым монастырем, там же и кирпичный завод учредили. Подготовив все для постройки, Аристотель в первый год вывел стены из земли, на другой год подвел их под кивоты, на третий — здание было достроено до подсводной части. Через четыре года Успенский собор стоял во всей красе. «И была та церковь, — пишет летописец, — чудна вельми величеством и высотою, и светлостью, и звонностью, и пространством».

Фрагменты архитектурной отделки Грановитой палаты в Кремле. Фото 1994 г.