Всполошный звон. Книга о Москве

Пушкиным отмечены еще два дома на Чистых прудах: не сохранившийся дом, принадлежавший вдове генерала Яковлева (здесь двадцатишестилетний Пушкин навещал великого польского поэта Адама Мицкевича), а по другую сторону дом (его тоже нет), где Пушкин бывал у своих друзей Пашковых. Пушкин с Натальей Николаевной участвовал вскоре после свадьбы в санном катании, устроенном Пашковым. Любопытно, что в одних санях с новобрачными сидела молоденькая Евдокия Сушкова, впоследствии известная поэтесса Ростопчина. Сушкова виделась с Пушкиным, Ростопчина дружествовала с Лермонтовым. Она посвятила трогательные стихи его бабушке Елизавете Алексеевне Арсеньевой:

Но есть заступница родная,
С заслугою преклонных лет, —
Она ему конец всех бед
У неба вымолит, рыдая!

Но не вымолила Арсеньева спасения своему внуку от последней беды — подлой пули Мартынова!..

Через Сушкову-Ростопчину перекинулся мостик от Пушкина к Лермонтову…

На Чистых прудах мало мемориальных зданий. По правую сторону (счет ведется от Мясницких ворот) в середине XIX века было всего восемь дворов, принадлежавших разным ведомствам, а также двум полковникам и одному купцу. Большие по тем временам двухэтажные дома стояли в глубине обширных дворов, за домом сад на гектар и больше. Естественно, что эта сторона почти вся перестроена. Но есть тут здания, принадлежащие уже советской истории. Прежде всего дом № 6, где много лет работала Н. К. Крупская, революционерка, жена В. И. Ленина. Здесь работал видный соратник Ленина А. В. Луначарский. Когда же мы пошли в школу, наркомом просвещения был герой гражданской войны командарм Бубнов, он разделил участь своих боевых соратников: Тухачевского, Уборевича, Корка, Якира и многих других, пав жертвой сталинского террора. В ту пору его портрет в военной форме с орденом Красного Знамени печатался на обложках школьных тетрадей. Мы бегали к подъезду Наркомпроса смотреть, как он выходит из машины, черного, с серебряным носом «роллс-ройса», казавшейся нам чудом автомобильной техники, да так оно и было по тем временам. Давно уже старый рыдван служит на «Мосфильме» кинематографическому делу. Он снимался во всех фильмах, связанных с революцией, в том числе в моем «Директоре». Для меня была трогательна встреча со старым знакомцем, но автомобиль меня не узнал.

Дальше, за Телеграфным переулком, в глубине двора высится здание, где размещается издательство «Московский рабочий», а еще недавно тут был целый комбинат, включавший редакции популярных газет: «Вечерняя Москва» и «Московская правда». Высокий дом стоит на плечах старого двухэтажного, построенного в середине прошлого века. После революции в нем долго находилась военная типография.

Здание на Чистопрудном бульваре, где размещается издательство «Московский рабочий». XIX в. Фрагмент фасада. Фото 1994 г.

К началу XX в. быстро росла этажность московских домов. Многие из них надстраивались. Первый высотный — десятиэтажный дом был возведен в Б. Гнездниковском переулке (1912 г.; арх. Э. Нирнзее).

Другим фасадом дом глядит на некогда знаменитый Абрикосовский сад в Потаповском переулке, сейчас на месте двухсотлетних дубов — серое здание больницы. Сад принадлежал московскому богачу, владельцу кондитерских магазинов Абрикосову. На Мясницкой находился один из его роскошных магазинов. А рядом благоухал шоколадом и цедрой магазин Эйнема. Они всегда были рядом, как бензозаправочные соперничающих фирм «Шелл» и «Эссо».

Однажды старый московский чудак, славящийся своей рассеянностью, — почетный академик Каблуков пришел с прогулки без своей любимой трости. Стали выяснять, куда он заходил. В магазины Абрикосова и Эйнема. Он кинулся к Абрикосову, там трости не оказалось. Пошел к Эйнему и получил дорогую пропажу. «Неужели немцы честнее русских?» — с горечью вздохнул патриот Каблуков.

Надо еще упомянуть о панораме Франца Рубо «Бородинская битва», которая первоначально помещалась на Чистых прудах в специально построенном деревянном круглом здании. Потом ее перенесли на Кутузовский проспект.

Другая сторона бульвара, тоже сильно перестроенная, уведет нас в более ранние времена. В доме № 3 до самой смерти в 1925 году жила великая актриса Малого театра Гликерия Николаевна Федотова, прославившаяся в молодости исполнением шекспировских ролей, в старости — персонажей Островского.