Вспоминая голубую Землю (ЛП)

Звезда продолжала подниматься - с наблюдательного пункта группы казалось, что она поднимается вертикально, но на самом деле она двигалась по дуге, которая уже уводила ее на восток, к Индийскому океану. Однако как раз в тот момент, когда казалось, что он вот-вот упадет, засияли лазеры. Их лучи прочерчивали в небе алмазно-яркие дорожки, сходясь с вершины Килиманджаро, чтобы встретиться в фиксированной точке фокуса в пространстве, где воздух превратился в маленький шарик ионизированного ада. Обычно фокус находился бы непосредственно под поднимающимся объектом, но сегодня все было по-другому; теперь лазеры направляли свою энергию непосредственно перед упаковкой. У нее не было никакой защиты от этого; она была спроектирована так, чтобы ее толкали, а не для лобового столкновения с плазмой. При отсутствии лобовой защиты, превышающей ту, которая необходима для того, чтобы выдерживать аэродинамические нагрузки, воздействие на упаковку было быстрым и великолепным. Яркость звезды резко возросла, пока не стало казаться, что наступает новый день. Санди подняла пальцы, защищаясь от ослепительного света, улавливая зеленые и розовые оттенки в крошечной сверкающей точке. Свет затрепетал, а затем - так же быстро, как и начался, - это маленькое новое солнце начало распадаться, извергая из себя расплавленные капли. Цвета потускнели - золото сменилось янтарем, янтарь - оранжевым, оранжевый - медленно тускнеющим красным. Она попыталась проследить за падающими искрами, но вскоре они затерялись в сиянии неба.

Она знала правду об этом, что если какая-то его часть упадет дождем с того погребального костра, то это произойдет далеко в море. И, возможно, ни одна часть не пережила этого накала. Но с того места, где стояла Санди, с того места, где сейчас стояли все, было очень трудно не поверить, что какая-то часть их друга и наставника в конечном итоге коснется вершины этой горы, в конечном итоге коснется снегов Килиманджаро.

И этого было достаточно.

В самом начале всего этого мы говорили об истоках. Теперь самое время поговорить о концовках. Это было последнее, что Джеффри имел общего с Матилдой, или с семейством М, или со стадами Амбосели, или со слонами вообще. Или, по крайней мере, последнее, о чем кто-либо из нас когда-либо знал. Сначала была печаль, затем гнев и раскаяние, смешанные с затяжным отвращением к себе из-за того, что, по его мнению, произошло по его вине. Потом снова просто печаль, долгая и медленно угасающая, как бесконечный раскат грома над равнинами. Конечно, он не мог этого знать. И прошли годы, прежде чем он был готов рассказать о том, что произошло в тот день, когда Матилда слишком глубоко заглянула в его мысли и поняла Мемфиса таким, какой он есть.

Враг ее рода. Убийца слонов.

Даже несмотря на то, что Мемфис сделал это только для того, чтобы защитить нас. Но она не могла этого видеть. В конце концов, она была всего лишь животным, каким бы ярким ни был ее разум.