Вспомни лето

– Я хотела узнать, насколько твердая земля на глубине, – пояснила девушка, – сухая она или влажная и будет ли надежно держать Дева на скоростном спуске, когда его копыта станут глубоко уходить в землю. Вот зачем.

– И ты не собиралась заложить немного взрывчатки?

– С какой стати…

– Чтобы лошади, спустившись с холма, увидели ад на земле, – холодно прервал он Рейн.

Рейн ошарашенно уставилась на него.

– Уродовать лошадей? Да на это никто не пойдет!

Корд долго изучающе глядел на нее. Если ужас в глазах и невинное выражение лица – фальшь, он мертвец.

Если нет, то Блю стоило бы устроить хорошую взбучку за то, что он до такой степени отгородил свою младшую дочь от мерзостей жизни.

Когда Корд наконец заговорил, его голос звучал очень цинично и устало.

– Если ты веришь в это, малышка, то тебе нельзя выходить одной на улицу, как стемнеет. Помнишь Олимпийские игры в Мюнхене? А что скажешь насчет того, как ИРА <Ирландская республиканская армия.> бомбила охрану Королевского дворца? Окровавленные куски человеческого мяса валялись повсюду!

– Прекрати! – прошептала Рейн сдавленным от испуга голосом.

– Я пытаюсь.

– Приставая к незнакомым женщинам?

– Не важно к кому, – заявил он.

Рейн посмотрела в холодные внимательные глаза и поняла, как ей повезло, что Корд умеет так хорошо владеть собой. По крайней мере она надеялась на это. Казалось бы, недоразумение разрешилось, но она до сих пор, словно бабочка, пришпилена к твердой земле.

А мужчина с холодными глазами не торопился отпустить ее.

Глава 2

Корд окинул Рейн долгим испытующим взглядом. Всеми фибрами души он чувствовал: девушка говорит правду. Но опыт не позволял довериться и сейчас на все сто процентов. Даже малейшей ошибки вполне достаточно, чтобы отправиться к праотцам.

Он пошевелился, чтобы не так сильно давить ей на ноги, но все же не отпускал Рейн. Попробуй она дернуться, он сразу почувствует.

Рейн не пыталась воспользоваться преимуществом свалившейся на нее свободы. Она ждала, наблюдая за худощавым лицом Корда. Под внешним безразличием Рейн чувствовала безжалостность натуры и острый ум. Этот тип мужчин был ей не знаком.

Она заметила едва уловимое движение его густых черных бровей и поймала мгновение, когда выражение лица смягчилось. Пожалуй, его можно больше не опасаться.

Но если бы Корд Эллиот оказался другого склада, она была бы здорово покалечена и наверняка попала бы в сводку шестичасовых новостей.

Рейн задрожала – запоздалая реакция на удар, сбивший с ног, и на собственную беспомощность перед натиском сильного незнакомца. У нее внезапно вырвался всхлип.

Она задрожала еще сильнее, злясь на себя за неумение владеть собой, но ничего не могла поделать.

Ощутив дрожь Рейн, Корд понял, что потрясение, испытанное ею, постепенно проходит. От мерцающих слез в коричневатых глазах заиграли зеленые и золотые искорки.

Губы девушки дрожали, несмотря на то что она их крепко сжала. От осознания пережитого страха по телу побежали мурашки.

Корду неожиданно стало стыдно. Но чего, собственно, ему стыдиться? Он выполнял свою работу, причем в самой безопасной и наиболее эффективной манере, известной ему.

У девицы в рюкзаке вполне могло быть оружие, и она достала бы его, если бы он не сбил ее с ног.

Да, Корд Эллиот действовал в привычных рамках, но почему-то чувствовал себя так, словно совершил насилие над Рейн.

Так оно и было.

В один миг он показал ей со всей ужасающей откровенностью, насколько она беззащитна и как неожиданна и опасна жизнь. Об этой жестокости он сейчас и сожалел, но как он мог обойтись без нее?

«Прости, Блю, – подумал Корд. – Ты был прав, ее надо защищать. Мир слишком суров».

Когда Рейн снова всхлипнула, он прижал ее к себе.

Его руки вмиг стали нежными. Длинные тонкие пальцы погладили ее по голове. Он говорил с ней ласковым, успокаивающим голосом, сжимая в надежном кольце своих рук.

– Все нормально, – бормотал Корд, гладя ее спутанные волосы. Потом привлек ее к своей груди, нежно обнимая. – Я не причиню тебе зла. Прости, что испугал тебя. Со мной ты в полной безопасности, Рейн.

Она вцепилась пальцами в его рубашку на груди, словно черпая силы. Слова Корда текли, успокаивали боль, точно окутывали темным бархатом, скрывая под ним все опасения и страхи.

Вера в то, что Корд может защитить ее, принесла Рейн огромное облегчение. В последний раз вздрогнув и прерывисто вздохнув, она подняла глаза на Корда. На пыльных щеках блестели дорожки от слез. Она почувствовала его тяжелое дыхание, заметила, как темные зрачки внезапно расширились при виде сияющих слез на бледной коже. Он наклонился и нежно поцеловал слезы, висевшие на ресницах.

– Мне так жаль, – хрипло произнес Корд. – Черт побери, мне бы не хотелось тебя пугать. Рейн.., такое красивое имя, красивые глаза, неукротимый дух…

Его губы легко коснулись ее ресниц, и она подумала, что ей это просто померещилось. А когда он осторожно прижал Рейн к себе, по ее телу разлилось приятное тепло. Она затаила дыхание, но совсем не от страха. И вновь задрожала. На сей раз оттого, что пламя пробежало по жилам.