Вспомни лето

– Сильное растяжение правой передней ноги. Ничего серьезного, – добавил капитан. – Но Джеймсон не сможет некоторое время ездить.

Она обменялась выразительным взглядом с капитаном Джоном. Соединенные Штаты должны выставить минимум трех участников в троеборье. Четыре – максимум; кроме всего, это дает шанс при неудачном начале.

Если Джеймсон выбывает, один из запасных наездников займет его место. Так что четыре участника есть, но это не та четверка, у которой, по мнению капитана Джона, есть шансы на победу.

Рейн попыталась встать на ноги.

– Что ты собираешься делать? – требовательно спросил Корд и потянул ее вниз.

– Я встаю, – сказала она срывающимся голосом. – Помоги мне – или прочь с дороги.

Он окинул ее долгим взглядом, потом легко поставил на ноги. Она немного постояла, справляясь с головокружением, прежде чем дотянулась до узды Дева.

Корд не отпускал узду.

Рейн повернулась к нему, разъяренная тем, что наездник и лошадь травмированы и многолетний труд всей американской команды конников может пойти прахом.

– Дай мне узду! – зарычала Рейн.

– Я отведу Дева обратно в стойло, – сказал он.

– Нет. Сначала он должен закончить прыжки.

– Дев ни в чем не виноват.

– Я знаю. Но если он не прыгнет сейчас, то потом будет чертовски весело.

– Она права, – вмешался капитан Джон, переводя проницательный взгляд с Корда на Рейн. – Дело в доверии лошади.

– А как насчет наездника? – сухо осведомился Корд.

– Наездники довольно часто заканчивают дистанцию с сотрясениями, выбитыми зубами и сломанными ребрами, – сказал капитан. – Все зависит от местности.

– Дерьмо.

Внезапно Корд оглянулся, выпрямился и забросил Рейн в седло. Потом отпустил узду и ушел с дороги. Он не спускал с нее глаз, пока она вела Дева по кругу. Он видел, как она, превозмогая головокружение, выводит Дева для прыжка.

Хорошо, ты – дочь Блю, упрямая до мозга костей и смелая. Но тебе и в голову не приходит думать об этом. Ты просто честно делаешь свое дело.

Как же в тебе все это уживается – сила и беззащитность, решительность и нежность? Но я ведь никогда не искал легких путей. Тебе придется посостязаться. Малышка Блю.

Впрочем, как и мне.

Дев прыгал как дьявол. Когда он приземлился после третьего прыжка, Рейн резко припала к его мускулистой шее. Не дав ей упасть. Корд оказался рядом и снял ее с жеребца.

– У меня.., легкое.., головокружение, – запинаясь, выговорила она и потеряла сознание прежде, чем услышала презрительный ответ Корда.

Глава 11

– По-твоему, это несчастный случай? – требовательно спросил Чандлер-Смит.

Корд посмотрел вдоль больничного коридора туда, где располагался приемный покой. Подслушивать было некому.

– Девяносто семь процентов.

Чандлер-Смит хмыкнул и запустил руку в густые, изрядно тронутые сединой волосы. С Робертом Джонстоуном тоже на девяносто семь процентов все в порядке.

– Проклятая пчела. Кто бы мог подумать?

– Только скажите – ив радиусе пяти миль от Рейн не останется ни одной пчелы.

– Сообщи мне, когда она будет в норме, – устало обронил Чандлер-Смит.

На столе Чандлер-Смита мигали телефоны, но он не обращал на них внимания. Компьютеры подавали звуковые сигналы, пищали, скрипели и создавали целую какофонию, которой он не слышал.

– Рейн – ваша дочь, – сухо произнес Корд. – С ней все будет прекрасно. Она такая же непробиваемая, как и вы.

– А, ты уже столкнулся с ее упрямством.

– Упрямством? Черт, да миссурийский мул ей в подметки не годится. Она вскочила и проделала все прыжки на своем жеребце, какие собиралась. И только закончив упражнения, потеряла сознание, – сказал Корд. – А может, ей не хотелось услышать мое мнение насчет ее безрассудного поступка. Я собирался сказать, что она сядет в седло только после того, как ее крепкий череп просветят рентгеном.

Чандлер-Смит откашлялся, скрывая смех. Он потер шею, покрутил головой и еще раз взъерошил волосы на затылке. У него выдалась длинная ночь. А предстоящий день будет еще длиннее.

– Я бы хотел оказаться с ней.

Корд закрыл глаза и подумал о бесконечных страшных минутах, когда Рейн лежала ничком в грязи, а он не знал, жива ли она. Но не стал говорить об этом Блю. Тот заподозрил бы, что Корд обеспокоен гораздо больше, чем положено профессионалу…

Он глубоко вздохнул, пытаясь снять напряжение.

– Хорошо, что вас там не было, – сказал он спокойно. – Вы бы рвали и метали. А она удрала бы от вас.

– Малышка Рейн? – Чандлер-Смит засмеялся. – Она просто лапочка. От нее грубого слова не услышишь.

– Вы по-другому запели бы, если бы встали у нее на дороге.

– Нет уж. Мне еще жить не надоело.

Корд улыбнулся.

– Если захотите узнать о ее состоянии, поручите кому-нибудь связаться со мной. Я не буду звонить вам, если не произойдет ничего из ряда вон выходящего.

– А доктор ожидает худшего? – резко спросил Чандлер-Смит.

– Нет, – устало ответил Корд. – Я не отпущу ее обратно в мотель. Я поселю ее в запасной комнате «дома на колесах», чтобы проведывать каждые полчаса.

– Найми медсестру, – посоветовал Чандлер-Смит.

– Нет времени. Есть только один человек, которому я безоговорочно доверяю. Это я.

– А Кентукки?

– Девяносто семь процентов.

– Упрямый сукин сын.