Вспомни меня

– Ты хоть знаешь, где его искать?

– Есть пара идей, – чуть улыбнулась Туманова и закрыла за собой дверь.

* * *

День Изменения. 21:20

Посетителей в парке «Зеленая роща» хватало даже в столь поздний час, но на этой глухой аллее по непонятной причине царил этакий своеобразный вакуум – люди как-то не жаловали ее своим вниманием. Вроде бы и скамейки тут имелись, и развесистые ивы с тополями давали обширную тень, защищая от солнца, весьма рьяно палящего, несмотря на близость конца «смены», но подавляющее большинство отдыхающих предпочли расположиться в других частях парка. Возможно, на данный перекос оказывала влияние близость мягко говоря неживописных заброшенных строений за пределами зеленой зоны парка, которые несколько портили идиллическую картину буйства пышной растительности.

Впрочем, единственному человеку, находившемуся в предзакатные часы на одной из скамеек этой аллеи, похоже, не было до вышеозначенного визуального дефекта никакого дела. А отсутствие других посетителей даже рассматривалось им как безусловный плюс. Они сейчас, пожалуй, были бы для Данила Воронцова (а нелюдимым посетителем парка был именно он) совсем некстати в этот вечер.

Он думал. И размышления Данила были таковы, что требовали спокойствия и одиночества. Это был его последний вечер. То есть физически-то он еще просуществует сутки, максимум, двое, если повезет (таков, кажется, интервал между «стиранием» и окончательным развоплощением), но что это будет за существование? Ни знакомых, ни родственников, ни друзей – все перестанут его узнавать. Ну и еще периодически накатывающие волны холода, учащение которых будет свидетельствовать о приближении конца.

У него всего несколько часов, чтобы попрощаться со всеми, кто ему дорог в этой жизни. Вот только, по зрелому размышлению, с кем ему прощаться? С родителями? Да. Можно съездить к ним на Студенческую, но что он им скажет? Прощайте, папа и мама, через пару дней я развоплощаюсь, а завтра вы меня даже не вспомните? Безумие! И сказать-то ему нечего. А просто посетить, ничего не говоря, и провести с ними часок-другой? Встревожатся еще. С ним такого с роду не бывало: с тех пор, как Данил поселился отдельно, заходил он к ним не чаще раза в неделю. А последнее посещение состоялось не далее как три дня назад. Сразу заподозрят, будто что-то случилось, и вопросами замучают. Эх, беспокойное хозяйство! Нет уж, лучше так: позвонить попозже, узнать, как дела, пожелать спокойной ночи – и все.

Кто еще? Друзья? С Эжени он уже попрощался, а Серж, Наташа и Олег… Пусть лучше они ничего не знают.

Кира? Вот ее бы Воронцов сейчас увидел с удовольствием. Но нельзя. Даже если еще не знает, то по его поведению догадается. Через Эжени ей уже известно, что с ней теперь все будет в порядке, и ни к чему отравлять ей эти часы лишним знанием о цене, которая была заплачена за ее спасение. Поэтому, как бы ни рвалась его душа к Кире, надо дергать за поводок и не пускать.

Другие друзья? Их не так уж и много – раз, два и обчелся. В буквальном смысле. Оба женаты, у обоих дети. Занятые люди. Выбрать время для встречи – уже проблема. Виделись три раза в год – на днях рождения. Чтобы встретиться между этими датами, приходилось чуть ли не за месяц договариваться… Куда уж их сейчас так спонтанно вытащить?!

Кто остается? Коллеги? Несмотря на хорошие отношения, им сейчас явно не до него – у всех свои дела, семейные. Одиночек, вроде него, в таком возрасте, почитай и нет. Вымирающий вид, который через пару дней станет еще более вымирающим. Данил усмехнулся. С юмором подходить к собственному развоплощению – уже достижение с его стороны.

Вот и все, братцы, люди кончились. Видеться, прощаться не с кем. Как там говорится в одном черном анекдоте про врачей: «А если задуматься, не такая уж это потеря для человечества». Выходит, принеся себя в жертву, он сделал абсолютно правильный выбор. Кира больше заслуживает того, чтобы продолжать жить. Ее многие любят, у нее муж, семья, много планов, мечтаний (не то, что у него). Она, в конце концов, этого больше хочет. Все очевидно. Все правильно.

Успокоив себя таким образом, он откинулся на спинку скамейки и прикрыл глаза. Боже, как же он устал! Это был длинный день. И насыщенный. Отдохнуть бы… Но куда пойти? Домой? Так эта квартира с завтрашнего утра уже не будет его домом, ибо изменившаяся реальность просто вычеркнет из рядов человечества Данила Воронцова, словно и не было его никогда. Кто знает, может, в этой новой версии реальности в его квартире совсем другие люди жить будут? Нет, он уж лучше пока здесь. А как стемнеет, заночевать и в гостинице можно – благо, наличных у него достаточно. На двое суток точно хватит. А пока можно просто отдохнуть. Сейчас он посидит немного с закрытыми глазами, достанет из своего портфеля томик Довлатова и будет читать…

Неожиданно прозвучавший до боли знакомый женский голос заставил его вздрогнуть.

– Я гляжу, молодой человек скучает? Он не будет против, если я составлю ему компанию?

* * *

– Кира?! – он вскочил со скамейки ей навстречу.

– Собственной персоной. Не ожидал?