Вспомни меня

Ярослав посмотрел в ее серые глаза и снова ощутил, что внутри поднимается нечто, способное заставить «уважаемого члена общества», безукоризненно законопослушную часть отлаженного механизма системы Всемирной Федерации взять и отвезти к себе домой раненую «террористку» или разом отказаться от того образа жизни, который ведет уже много лет, ради неизвестности, почему-то кажущейся привлекательнее царившего в его жизни еще вчера усыпляющего комфорта. До сих пор он все делал для того, чтобы спокойно спать, а может быть, стоило как раз проснуться? И вместо бесконечных «спокойной ночи» сказать себе «с добрым утром»?

Оксана ждала и смотрела на Ярослава, уже догадываясь, какое решение он принял. Терновый поднял глаза, встретился с нею взглядом и улыбнулся. Впервые за долгое время.

– Скажите, а мне правда не подходит моя фамилия?

Фонарщик (рассказ)

«Я голодна! – прошелестело в голове Ригана Брасса так неожиданно, что он вздрогнул и едва не расплескал бальбаку из стакана. Пришлось даже поставить дешевое пойло на стол. – Я хочу охотиться!»

Риган невольно скривился, как от зубной боли, и поймал удивленный взгляд вошедшего в бар невысокого лысого бродяги. Мысленно скривился еще сильнее, зыркнул на него своим тяжелым взглядом из-под мохнатых бровей, отчего тот быстро увял и, демонстрируя полное отсутствие интереса, направился в противоположный конец питейного заведения.

Брасса тут знали. Знали и предпочитали не связываться. Даже здесь, в Тарналле, портовом районе Кладойра и, по совместительству, одной из самых жутких клоак, что имелись на окраинной Тверди. Не одна чужая челюсть была им сломана в местных барах, не одно содержимое черепной коробки выплеснулось на грязные доски пола или кое-как покрашенные стены, не один вспоротый живот добавил кровавого багрянца дизайну помещения, прежде чем местный гнусный сброд выучил, что Ригана-молчуна лучше не трогать, и тогда стало поспокойнее. Но расслабляться все равно не следовало. Только не в Тарналле, где всем заправляли многочисленные и вооруженные до зубов уличные банды, и редкая ночь обходилась без убийств. Позволишь себе немного небрежности и рассеянности – и мигом станешь трупом.

Но это не про Ригана: Она ему расслабиться не позволит.

«Я хочу охотиться! – Ее ментальный голос поднялся почти до крика, и Риган едва сдержался, чтобы вновь не поморщиться: внутри все буквально завибрировало. – Прекрати меня игнорировать!»

Проигнорируешь Ее, как же! Риган залпом осушил стакан с бальбакой, но вновь наполнять не стал: ему потребуется ясная голова. Обезболил чуть-чуть и будет.

«Может, не надо, а? – мысленно взмолился Брасс, не особо, впрочем, надеясь на согласие. – Может быть, снова так обойдемся?»

«Не обойдемся, – Она была неумолима. – И ты это знаешь. Слишком часто. Даже для тебя. Ты сильный, но имеешь предел. И тебя одного мне мало. Ты же помнишь, что случается, когда я голодна. Хочешь этого снова?»

«Нет, – Риган содрогнулся. – Не хочу».

«Тогда охотимся!»

«Но…»

«Тебе что, их жалко? Этих?»

«Нет, когда они сами на меня нападают…»

«Сегодня нападут, я чувствую!»

На этом Риган предпочел свернуть разговор. Спорить с Ней было бесполезно. Все равно Она диктует условия. Та война за независимость, которую Брасс вел с Ней после службы в колониях, была фактически проиграна, но Она отчего-то не стала брать над ним полную власть. Может, тоже не смогла? С тех пор между ними установилось что-то вроде вооруженного нейтралитета, по условиям которого Ее приходилось время от времени кормить…

Одна мысль об этом процессе заставила Ригана внутренне содрогнуться. «К Абху все это! Во Мглу! – мысленно ругнулся он. – Надо просто сделать то, что Она требует».

Брасс кинул взгляд в окно, неподалеку от которого сидел. Там обычные для Клайдора туманные сумерки уже отдавали легкой прозеленью, вызывая неприятные ассоциации со склепом. В Клайдоре вообще было трудно утро отличить ото дня, а день от вечера. По крайней мере, на глаз. И то, и другое, и третье выглядело почти одинаково мрачно. Без карманного хронокса правильно определить время суток практически невозможно. Издержки близости Мглы.

Только прожив в Клайдоре какое-то время, начинаешь разбираться во всех этих мельчайших нюансах и отличиях. Утром туманная дымка, в которой тонет город, имеет едва заметный желтоватый оттенок, днем в нее добавляется чуть-чуть пурпура, а вечером она отдает легкой прозеленью. И только ночь здесь настоящая. Темная, но все равно туманная. На нее приходится в разные сезоны от восьми до шестнадцати хронов из сорока, составляющих сутки.