Вспомни меня

Город согласился держать мэра Вормана в местной тюрьме, пока мы не придумаем, что с ним делать. Но оказалось, что нам не пришлось придумывать ему достойное наказание. Власти штатов и федеральные власти уже давно отслеживали эликсир счастья. Появлялось все больше сообщений о людях, которые пили странный напиток и творили нелепые вещи, например, смеялись несколько недель подряд, не в силах остановиться, чтобы поесть или поспать. Также все чаще поступали сообщения о том, что люди внезапно забывали себя без видимых причин. Достаточно было анонимного звонка в полицию штата, чтобы в Тамбл-Три примчались за мэром.

Некоторые люди беспокоились, что город окажется замешанным в махинациях мэра, но удивительно, чего может добиться группа людей, если они объединятся. Насколько известно всем за пределами Тамбл-Три, мэр проводил свои операции тайно и использовал черный напиток «печали», чтобы манипулировать ничего не подозревающими горожанами. Это не ложь. Не совсем. Мы просто упускаем некоторые детали, чтобы защитить тех, кого мэр использовал в своих интересах. Я подозреваю, что власти посадят мэра на долгое, долгое время. Возможно, даже на всю оставшуюся жизнь. Пусть это будет его наследием.

Марко распахивает дверь «Юкона» и чуть не вываливается на землю. Двигатель все еще работает, и он оставляет дверь открытой, пробираясь между другими машинами на стоянке, крича на бегу.

– Я нашел ее! – кричит он. – Скажи Чарли, чтобы выходил сюда! Быстрее!

Он размахивает над головой листком бумаги, как будто я должна догадаться, что это такое.

Папа выходит из дома, почесывая голову от всех этих криков. Даже люди, выходящие из автобуса, оборачиваются и смотрят, как Марко летит по ступенькам веранды: перепрыгивая по две за раз.

Он наклоняется, чтобы перевести дыхание, после чего широко улыбается.

– Кажется, мы нашли ее, – говорит он в ответ на мои поднятые брови. – Твою маму. Кто-то позвонил сегодня утром и сказал, что у них остановилась женщина, которая выглядит точно так же, как на фотографии в вашем объявлении.

У меня пересохло во рту. Я беру газету из протянутых рук Марко, мои пальцы дрожат.

На ней почерком Марко нацарапан адрес.

– Нью-Мексико? – читаю я, вырывается что-то между всхлипом и смехом от мысли, что мама все это время скрывалась в еще одном пустынном городе.

– Ты уверен, что это она? – спрашивает папа, положив руку на сердце, когда заглядывает мне через плечо.

– Я имею в виду, что, наверное, невозможно знать наверняка, не увидев ее, но они сказали, что она выглядит точно так же, как на фотографии. И они сказали, что у нее нет никаких воспоминаний о том, где она была до того, как попала туда. Все, что у нее есть, – это фотография мужчины и маленькой девочки, которые очень похожи на вас двоих. Она появилась здесь несколько лет назад в поисках работы. Это что-то вроде общины или йога-центра – думаю, многие приезжают туда в поисках помощи или чтобы оставить свое прошлое позади. В любом случае, я составил карту. Это недалеко от Альбукерке, примерно в четырех часах езды отсюда. Вы сможете добраться туда до захода солнца, если выедете сейчас.

– Сегодня? – Я еле ворочаю языком. – Ты говоришь, что я могу увидеть ее сегодня?

Марко кивает.

– Если захочешь. Или завтра. Или когда угодно. Не похоже, что она куда-то собирается.

Папина рука скользит по моим плечам, и вдруг мы обнимаем друг друга, смеемся и плачем, и мое сердце кажется больше, чем небо, больше, чем весь Техас. В какой-то момент Виви подходит к веранде, чтобы узнать, из-за чего вся эта суета, и как только Марко рассказывает ей, что произошло, она тут же присоединяется к нам, смеется и плачет, прежде чем выйти обратно на парковку, чтобы повесить знак «ЗАКРЫТО» и отправить всех домой на весь день.

– Почему бы вам не зайти внутрь и не привести себя в порядок, а я съезжу в город и заправлю вашу машину. Ключи в миске у двери? – спрашивает Марко.

Я киваю, не находя больше слов. Не могу заставить себя думать о чем-либо, кроме фотографии мамы, которую мы помещаем во всех газетах, – фотографии, которую папа сделал в тот день на пикнике, когда я была маленькой и когда он рассказал маме шутку про пирата.

На парковке под ослепительным солнцем Тамбл-Три сверкают номерные знаки. Оклахома, Кентукки, Алабама, Луизиана, Техас – так много мест в мире, а мама находится всего в одном штате, ехать даже меньше, чем полдня.

Я откидываю голову назад и смеюсь, а мама как будто стоит рядом со мной в своих потертых джинсах с выжидательной улыбкой на лице, выписывая номера машин в наш блокнот, как будто и не было всех этих лет. Я вижу, как она пропускает Оклахому и Кентукки и замирает возле места с надписью Нью-Мексико, где она ставит галочку. Ее волосы темные и вьющиеся, как грозовая туча. Она улыбается своей белоснежной улыбкой, полной обещаний.

– Я ждала тебя, – говорит она, протягивая мне руку.

– Я знаю, – говорю я ей, закрываю глаза и представляю себе карту на моем потолке, красную звезду, к которой ведет каждое воспоминание и каждая дорога.

Звезду, которая указывает путь домой.

Благодарности