Вспомни меня… или Фотография из прошлого

– Мамочка, хватит, хватит уже работать, тебе пятьдесят пять, пора отдохнуть!

– Бабуля, – вторил родителям пятилетний внук, – соглашайся, отдохнёшь без шума и нашего гвалта! А мы будем в гости к тебе ездить!

– Папа был бы рад, что мы думаем не о себе, а о тебе, соглашайся, мама!

И Полина Егоровна поддалась уговорам. Действительно, сколько можно жить для других? Пора подумать и о себе!

– Гвалта! Ах, ты мой умничек! Как же я без вас привыкать буду? Я ж с ума сойду без этой суеты!

Первое время она скучала. Ездила к дочке, чтобы чем-то помочь. Посидеть с внуком. Но дочь была недовольна, ей хотелось самой хозяйничать в своём доме. Внук ходил в садик, поэтому в бабушке не нуждался. А по выходным с сыном хотелось возиться родителям. Полина Егоровна обижалась, но проглатывала обиду и уезжала к себе.

Ездила в школу. Помогала молодым коллегам, ученикам, которым требовалась помощь. Но после очередного приступа гипертонии успокоилась, стала более бережно относиться к себе.  Со временем, оценив прелесть одиночества и покоя,  успокоилась.  И соседки-активистки не дали скучать. Тут же приобщили к своей деятельности: они строго следили за порядком в подъезде, во дворе, смотрели за ребятишками, пока молодые мамы хлопотали по хозяйству. Соседки недалеко ушли по возрасту от Полины Егоровны. Были полны сил, но по разным причинам им пришлось оставить основную работу, засесть дома. От безделья никто из них не страдал. Вели активный образ жизни.

Через полгода Полина знала всё и обо всех, а ведь раньше никогда не увлекалась общением с соседями. А тут такая метаморфоза: из нелюдимой, необщительной женщины Полина превращалась в активистку. Дочка радовалась и была за маму спокойна.

Полина всегда была замкнутой, никогда не водила дружбы с соседями, но и не обостряла ни с кем отношений. Была со всеми приветливой. Подруг не имела. Их надо заводить в детстве, в студенчестве. А у Полины Егоровны такого времени и возможности не было – с кем-то крепко дружить всю жизнь. Так сложилась судьба.

Члены её семьи так же старались не приглашать никого в гости, только – «здрасти-до свидания». И весь разговор. А тут всё не так. Всё иначе. Дети, узнав, что мама «под присмотром и не скучает», успокоились, возрадовались и зажили своей самостоятельной жизнью.  Телефонных разговоров, смс-сообщений им вполне хватало. Так и текла жизнь спокойно и размеренно: походы в кино, в бассейн, на танцы для пожилых людей, сидение по вечерам на лавочке у подъезда. Они не были теми старухами, которые пронзительным взглядом провожают жителей своего дома к подъезду или из него. К ним частенько присаживалась молодёжь, чтобы отдохнуть после работы. Вот так и жили соседи – дружно и спокойно. Часто вели долгие беседы, иногда ностальгируя по своей молодости. Вот только Полина Егоровна никогда никому не рассказывала о своей юности… Никогда и никому.

Глава 3

В стране царит эпоха застоя. Иначе можно сказать – эпоха развитого социализма. Почти двадцать лет страна пребывала в этом полусонном состоянии. И современная ностальгия по Советскому Союзу имеет в виду именно тот временной период, тот образ жизни, который вели практически все граждане страны в эти годы. Считается, что в Советском Союзе не было бедных и богатых, все жили одинаково ровно, в домах, где квартиры с одинаковой планировкой – одинаковая мебель, ковры на стенах, по телевизору показывали фильмы, разрешённые цензурой. Писатели и поэты восславляли партию и правительство, певцы пели патриотические песни, а народ дружно им подпевал. А ведь песни были замечательными: «Бухенвальский набат», «Бери шинель, пошли домой, «Алёша»… Слёзы, откровенные и чистые слёзы вызывали эти классические произведения. Рождались замечательные дети, но постулат, что в СССР не было секса, никто не отменял.

Семья Перовых переехала к новому месту службы майора Егора Степановича Перова. Жизнь в небольшом городке, как и по всей стране, текла своим чередом. Было спокойно, надёжно. Чувство защищённости и неприкосновенности, справедливости и неподкупности во всём витала в обществе. Можно было пойти и пожаловаться в милицию на соседа за дебош, за поздний шум, и милиция придёт, угомонит скандалиста, заберёт в милицию, или в вытрезвитель. Иногда, даже на пятнадцать суток! Приходит пьяница домой уже другим человеком: тихий, послушный, на работу устраивается, соседей старается не беспокоить. Что там с ним делают – неизвестно. Не рассказывает. Но жизнь свою как-то строит по-новому. Отпетые, совсем запущенные алкоголики и то притихали. Люди ходили на демонстрации, на партсобрания, студенты и школьники посещали комсомольские собрания, пионерские сборы. И всё было под строгим контролем, всё на виду. Никаких сбоев, никакого нарушения общественного порядка и морального отклонения от норм поведения. Нарушителей клеймили, разбирали на собраниях в рабочих коллективах. Трудовые коллективы принимали социалистические обязательства и стремились их выполнить. Не выполнивших наказывали не только выговорами, но и рублём: лишали прогрессивок и премий.