Вспомни, Облако!

На маленьких «обезьянах», хоть они и прыгали в восходящих потоках так, что мутило в животе, Чимпа летал с удовольствием. Они сразу набирали силу для ухода в небо, для них требовалась только одна быстроногая гуанако3. А большие широкие крылья грузовых «крокодилов» обтянуты тканью, такой же, как на головной повязке Чимпы, и пропитаны желчью животных. Крылья гудят, как кожа барабанов, когда входят в мощный поток. «Обезьяны» взлетают сразу, а «крокодилам» нужен длинный разгон по земле, иногда им даже не хватает площадки, и ламы, тянущие его, срываются вниз с крутого склона, ломают ноги. Зато в небе «крокодил» устойчив и парит ровно, как Могучий Суо.

Снаружи в пещеру ворвался сильный крик, скорее, вопль торжества. За спиной Чимпы всхрапнула лама. Он легко вскочил на ноги. Его коренастая невысокая фигура выросла в проеме каменного убежища. Смуглый, прикрытый только набедренной повязкой юноша вытянулся струной и посмотрел в сторону моря.

От горизонта к склону Анд со знаком трезубца плыли под парусами суда.

Они медленно приближались, и терпеливый зоркий Чимпа на одном из парусов разглядел красный знак Единственного Инка.

Чимпа прокричал несколько коротких приказаний, сопровождая их резкими жестами, – серебряные украшения звенели на его руках.

С верхушки скалы соскользнул раб-наблюдатель.

Два воина-инка в легких тканевых плащах, с бронзовыми короткими мечами на бедрах выскочили из другой пещеры и побежали к легкокрылой «обезьяне», окрашенной в яркий желтый цвет молодого солнца. Отсоединили ременные стяги от валунов, и «обезьяна» легла на крыло. На вздернутый конец крыла спланировал Могучий Суо. В возбуждении он дважды хлопнул полутораметровыми опахалами.

Чернокожий раб вытащил на ремне из пещеры лохматую белошерстую ламу гуанако. Она упиралась, выгибая длинную шею, – уши прижаты к маленькой голове, красноватые глаза зло блестят и косят в сторону. Не в силах противостоять мускулистому рабу, гордое животное плюнуло в него жвачкой.

За ламой тянулся искусно сплетенный в многочисленные шарики сыромятный конец длиною в двадцать шагов. Конец присоединили к носу «обезьяны» за клык внизу, и лама натянула ремень. Воины схватили «обезьяну» за концы крыльев.

Совершив ритуал поклонения Солнцу, Чимпа залез в круглое отверстие корзины, сплетенной в виде капли и жестко привязанной к крыльям. Он уселся на тростниковую скамеечку, положил руки на часть поперечного шеста, пронизывающего крыло из конца в конец. Внимательно осмотрелся. Справа и слева желто отблескивали крашеными птичьими перьями недлинные полуовальные крылья. Он двинул шест вправо – гибкая задняя часть на конце пошевелилась. Оттолкнул шест – эластичный хвост, похожий на хвост Суо, загнулся вниз.

Свист Чимпы спугнул Могучего Суо.

Подстегнутая бичом, рванулась вперед лама.

Воины недолго держали «обезьяну» – шарики сыромятного ремня вытянулись в ровную линию. Отпущенная «обезьяна» рванулась с места, проскользила по мелким камням и приняла под крылья волну встречного упругого ветра. Конец буксирного ремня упал с клыка. Чимпа сразу же почувствовал, как неведомая сила подхватила его и потащила вверх над крутым склоном. Струя воздуха трепала красную кисточку головной повязки, но в глаза ветер не бил, отсекался гладкой дощечкой на носу планера.

Но вот Чимпу потянуло вниз, да так резко, что он оторвался немного от сиденья. Он пошарил в небе глазами и увидел Могучего Суо в стороне. Тот парил южнее. Осторожно повернув «обезьяну», Чимпа стал приближаться к нему. Орел не подвел и на этот раз: найденный им поток вознес «обезьяну».

Чимпа уходил от склона со знаком трезубца, держа нос планера в направлении белой земной линии, ведущей к плоскогорью Наска, где ждал вести и мудрый жрец Манко Амару.

Знак трезубца на горе плато Наска.

Юноша, хоть и имел звание «Парящий высоко», почувствовал легкое удушье. Значит, им достигнута предельная для летающего инка высота. И он толкнул немного от себя шест управления. Ветер около головы запел веселее.

Могучий Суо-поводырь, распластавшись в небе, парил впереди, иногда отклоняясь немного в стороны. Если Суо взмахивал крыльями, Чимпа туда не шел. Чаще всего в этих местах на земле виднелись рисунки пляшущих существ. Любуясь полетом старого Суо, Чимпа знал: ярко-желтую «обезьяну» видит сейчас все живое в Андах. Племена квичуа, аймара и другие помнят о небесном знаке прибытия Единственного Инка Тупака Юнаки из большого морского похода и поспешат на встречу властелина…

Вдруг парение Могучего Суо стало неуверенным. Он тяжело хлопнул крыльями, стараясь не провалиться ниже Чимпы. Чимпа почувствовал сердцем, как тяжело старому Суо.

Вот птица поравнялась с правым крылом «обезьяны». Орел несся рядом с Чимпой, поджав лапы, вытянув стремительную кривоклювую голову, распустив хвост, и косил взглядом на человека. Тоскливым взглядом уставшей, загнанной птицы.

Посадочные знаки на плато Наска

– Садись, Суо! – крикнул на все небо Чимпа. – Я все знаю здесь, Суо, я долечу, садись на скалы, отдохни!

Но Суо был хоть и старым, но верным поводырем. Взмахнув крыльями, он снова повел небесную гонку…