Рид переместился на больничной койке.
— Я тебя знаю?
От его слов кровь в моих жилах застыла. В этом голосе, таком любопытном и невинном, не было знакомого тепла, которое я узнал за последние несколько недель.
Нет. Нет, этого не может быть. Он разыгрывает меня, и в любую секунду он улыбнется и скажет:
— Попался!
«В любой момент, Рид. В любой момент…»
Но он продолжал наблюдать за мной, а я стоял и смотрел на человека, которого любил, на того, кто смотрел на меня без всякого узнавания на лице. Вскоре взгляд Рида переместился от меня к двери, как будто ему было неудобно с незнакомцем в своей палате.
«Незнакомец... О Боже».
Паника охватила мою грудь, и я попытался успокоиться. «Это временно, — говорил я себе. — Он только что проснулся. Конечно, все расплывчато». Но в глубине души я это знал. Я знал.
Я понимал, что все хреново.
Проведя рукой по волосам и проглотив желчь, которая поднималась в горле, я пытался придумать хоть какое-то объяснение, почему я был там.
— Я... — мои слова прозвучали хрипло, и я прочистил горло, — работаю здесь. И просто зашел проверить... кое-что.
— О, — Рид посмотрел на вазу с белыми лилиями и голубыми гортензиями, которую я поставил на стол у окна. — Ты принес мне цветы? — спросил он.
«Чееерт. Цветы». Как я должен был это объяснить, если он понятия не имел, кто я такой?
Я потер грудь, совершенно уверенный в том, что мои ощущения указывают на сердечный приступ. Если повезет, я отключусь через несколько секунд.
Прошло несколько секунд. Не повезло.
— Кто-то доставил их и спросил, не могу ли я занести, — «Глупо». Я мысленно пнул себя, как только сказал это, но в мой мозг не пришло никаких объяснений, кроме правды.
— Они очень милые. Спасибо, что принес их.
Я сглотнул.
— Не стоит благодарности.
Неловкое молчание опустилось, когда я быстро осмотрел его, не в силах удержаться от проверки, все ли с ним в порядке. Когда мои глаза снова остановились на его завораживающих карих глазах, я заставил себя улыбнуться. Мне нужно было уходить. Это было до боли очевидно.
— Есть... что-нибудь, чем я могу тебе помочь? Прежде чем я уйду? — спросил я.
— Нет. Подожди, вообще-то…
Вот и все. Момент «попался».
Рид прищурился и поднял руку, прикрывая глаза.
— Если бы ты мог закрыть жалюзи, это было бы здорово. Очень ярко.
— Жалюзи. Хорошо, — мне потребовалось несколько ударов, чтобы понять, что это означает двигаться. Онемевшим телом, я каким-то образом закрыл все жалюзи и убедился, что взял записку с цветов, прежде чем он успел прочитать ее и спросить: «Олли? Кто это?»