Вспомним мы пехоту...

Только 182-й полк Грозова, находившийся в центре, продолжал продвигаться. Людей в нем было меньше, чем в других полках, поэтому для поддержки атаки я придал ему батальон танков. Под их прикрытием пехота быстро преодолела болотистую низину.

В моем распоряжении находился резервный артиллерийский дивизион подполковника Михаила Дмитриевича Новикова. Возникла дилемма: либо поддержать огнем дивизиона один из фланговых полков (опять вопрос — какой), либо всю огневую мощь использовать против противника в центре, помочь Грозову как можно быстрее прорвать оборону врага и тем самым принудить его отвести свои фланговые части, которым грозило бы окружение. Требовалось крепко подумать. Но времени для этого у меня было очень мало. Батальоны 182-го полка уже ворвались в первую траншею. Несколько наших танков загорелись. Остальные в сопровождении пехоты продолжали продвигаться в глубину немецкой обороны.

Если помочь огнем одному из фланговых полков, может захлебнуться атака в центре, а продвинутся ли фланги — неизвестно. В центре же успех налицо. К тому же там танки. Если не поддержать атаку огнем, их может уничтожить вражеская артиллерия. И я решил бросить артдивизион на помощь Грозову.

— Окаймляйте атаку сто восемьдесят второго полка, по мере его продвижения переносите огонь вглубь, не допускайте контратак противника, — приказал я подполковнику Новикову.

Через минуту заговорили орудия дивизиона.

Я связался с Колимбетом.

— Все еще лежите, товарищ Колимбет? — ударил я по его самолюбию.

— Противник ведет сильный огонь, маневрируя, пытаюсь подавить…

— Выходит, грозилась синица море поджечь, так, что ли?

В трубке тяжелое молчание. Я просто слышу это молчание, вижу насупленное лицо Колимбета.

— А вот ваш левый сосед, основательно потрепанный в предыдущих боях, уже прорвался через первую траншею, развивает успех в глубину и сыплет фрицам под хвост тот самый перец, который собирались насыпать вы.

Я положил трубку. Теперь закрутится подполковник Колимбет и всех командиров заставит выложиться.

Бой длился весь день, не прекратился он и ночью. Наконец Грозов доложил, что оборона немцев прорвана. К тому времени 184-й и 186-й полки также потеснили противника, который начал оглядываться на фланги. Вечером поступило сообщение, что Бурты очищены от неприятеля и передовые батальоны дивизии продвинулись вперед на пять километров.

Я приказал командирам полков дать личному составу отдохнуть и привести себя в порядок, а я тем временем решил переместить КП дивизии поближе к передовой.

Когда прощался с Анной Максимовной, она, вытирая платком глаза, попросила:

— Я вот чого, товарыщу начальнику… Просьба у мини до вас. Узнали б там: чи жив мой сынку, чи нэма його вже на свити…

— Хорошо, Анна Максимовна, узнаю, — сказал я. — Может, и сообщить найду возможность.

Еще в пути ровно в полночь я связался по рации с Грозовым и Колимбетом и приказал через сорок минут доложить о готовности их полков к дальнейшему наступлению. Конечно, я понимал, что после такого тяжелого боя требуются по крайней мере сутки, чтобы привести войска в порядок и подготовить их к новому броску вперед. Но где взять эти сутки? Промедлить — значит дать возможность противнику закрепиться на новом рубеже и подтянуть силы для контратаки.

Ровно через сорок минут подполковник Грозов доложил: после артподготовки 182-й полк перешел в наступление, но гитлеровцы встретили нашу пехоту организованным огнем, в том числе и огнем танков, которые находятся в боевых порядках обороняющихся.

Это меня удивило. Неужели после такого длительного боя, закончившегося полным поражением, у немцев еще есть силы обороняться? Что-то тут не так. Скорее всего, сопротивление оказывает сильное прикрытие, а основные силы тем временем отходят на заранее подготовленный рубеж обороны. Следовательно, главная задача сейчас не дать врагу оторваться от передовых частей дивизии.

Поделился с Грозовым своими соображениями и приказал после двадцатиминутного огневого налета повторить атаку.

Только закончил разговор с Грозовым, как по рации меня вызвал Колимбет. В приподнятом тоне (не умел казачина скрыть торжества, если добивался успеха) доложил, что 186-й полк, сломив сопротивление противника, овладел населенным пунктом Млеев и быстро продвигается вперед.

— Продолжайте преследование, желаю успеха, — сказал я.

Ай да Колимбет! Этого казака, видно, только завести — луну с неба достанет.

Связался с Могилевцевым. Он сообщил, что 184-й полк успешно наступает.

— Не оголился ли у вас левый фланг?

— Нет, имеем локтевую связь с частями соседней дивизии.

Вызвал по рации Грозова.

— Как дела, Михаил Трофимович?

— Все то же. Противник встречает роты бешеным огнем, не дает поднять головы.

Я рассказал Грозову о продвижении фланговых полков и посоветовал ему, используя их успех, обойти гитлеровский заслон.

«Странно, подумал я. — Фланговые заслоны сбиты, центральный стоит. Почему?»