Вспомнить будущее

– Ты, Маша, теперь как зебра! – бестактно заявила мне бабушка.

Я даже сначала не поняла:

– Почему?

А старуха серьезно ответила:

– Половина тебя – светлая, живая. А вторая половина – черна, пуста. Я не только о твоем лице говорю.

Старуха приблизилась ко мне. Робко протянула руку. Неумело погладила по голове. Произнесла сочувственно:

– Что с тобой происходит, Маша?

Я смотрела на нее во все глаза. Никак не могла понять: бабуля меня действительно едва ли ни впервые в жизни, пожалела? Или просто хочет наладить отношения? Потому что боится – моего странного влияния на ее самочувствие, моего наполовину живого лица?

Я отклонила ее руку. Твердо произнесла:

– Прости, ба. Но давай мы с тобой не будем играть – в добрую бабушку и послушную внучку. Поздно уже и бессмысленно.

Наши дни. Варя Кононова

Варя (слегка рисуясь) называла свой возраст «преклонным». В крайнем случае «зрелым». Не в том смысле, что жизнь прошла. Она чувствовала себя здоровой и сильной, на пенсию в ближайшие тридцать лет не собиралась. Но влюбляться, пребывать в смятении чувств, считала, в ее годы совсем смешно. Ее удел – спокойные отношения и качественный секс.

А Данилов в один день умудрился разрушить ее размеренную жизнь, встряхнуть, перелопатить, приворожить.

Экстрасенс не стал ждать, пока Варя выйдет на связь сама – позвонил на следующее утро. Причем точно подгадал время – когда она проснется, выпьет спокойно кофе, но еще не будет спешить на работу. Нахально сообщил:

– Я заказал на вечер столики в пяти ресторанах (перечислил названия). Выбирай, куда мы пойдем.

Сказать, что она вечером занята? Или – что хотя бы подумает?.. Но Алексей продолжал весьма командирским тоном:

– Только приезжай без машины. Будем пить твой любимый кубинский ром.

Варя абсолютно не сомневалась – прежде, когда встречалась с Даниловым по работе, она никогда не рассказывала ему о своих кулинарных пристрастиях.

– А что будем – есть? – усмехнулась она.

Экстрасенс не раздумывал ни секунды:

– Конечно, хорошее мясо. Средней прожарки, как тебе нравится.

– Слушай, откуда ты знаешь? – не выдержала Варвара.

– Прочитал в твоем личном деле, – нагло заявил парень.

Нельзя, нельзя приближать его к себе. Но с языка уже рвалось:

– Хорошо, Леша. До вечера.

А когда встретились, все пошло еще стремительнее. Едва принесли аперитив, Данилов велел ей закрыть глаза. И – надел ей на палец колечко. Поразительной красоты. И явно дорогое.

– Я не возьму. – Варя, не сводя с драгоценности глаз, пыталась стянуть с пальца кольцо.

Но удивительно: нацепил его ей Данилов абсолютно без усилий. И смотрелось оно точно по размеру, кожу не сдавливало. Но снять украшение у девушки не получалось никак. Будто присосалось!

Алексей снисходительно понаблюдал за ее стараниями, велел:

– Даже не пробуй.

– Слушай, я тебя боюсь, – совершенно искренне пробормотала она.

– А я тебя обожаю, – решительно заявил он.

И произнес с сочувствием:

– Да что ты все нервничаешь, Варька, все дергаешься! Так и хочется тебе ауру почистить.

– Даже думать не смей, – запротестовала Кононова.

Данилов лишь ухмыльнулся. Перегнулся через стол, легонько коснулся кончиками пальцев ее висков. Потом – колечка. Заверил:

– Вот. Я все закольцевал. Все твои сомненья и терзанья остались здесь, на пальце. Сидят, никому не мешают, есть не просят. А в голове у тебя теперь ясно и легко.

– Шарлатан.

Но следовало признать: тревога пусть не канула, но не терзала больше. Будто выпила она – пять таблеток валерьянки. И еще шампанского, для хорошего настроения.

Варя взглянула на кудесника счастливыми глазами.

К черту здравый смысл. С Даниловым ей хорошо, как ни с кем.

«Петренко, если узнает, – убьет».

Но только плевать ей сейчас было – на любимую службу, начальника. На всю прежнюю свою жизнь плевать. Заварила кашу – вся карьера теперь под откос.

Данилов решил ее подбодрить:

– Варюша, ну, объясни ты мне: в чем проблема? Я же вижу: я тебе тоже нравлюсь. Что такого – когда два молодых, свободных человека находят друг друга?!

– Ты прекрасно знаешь, что такого, – огрызнулась она. – Я не аккомпаниатором в музыкальной школе работаю.

Алексей взглянул на нее ясными глазами:

– Но сейчас ведь не тридцать седьмой год! Да и я – не преступник, не пытаюсь добиться у тебя пересмотра моего дела, отмены приговора!

– Я не имею права… – начала она.

Алексей сердито перебил:

– Да выключи ты шарманку свою! Никто не узнает, что мы с тобой встречаемся. А узнают – пусть к черту идут. Бросишь свою контору, и откроем мы с тобой детективное агентство. Лучшее в Москве.

– Что за детский сад! – устало произнесла Кононова.

Но он продолжал напирать, довольно по-детски, с улыбочкой, зато очень настойчиво:

– Мы с тобой, можно сказать, эксперимент государственной важности ставим! Могут ли сверхнормальные мои способности принести пользу в реальном расследовании? Неужели тебе самой неинтересно?!

Варя могла бы ему сказать, что вообще не собиралась заниматься делом Нетребина. И уж тем более не имеет она права принимать его помощь.