Вспомнить будущее

Только не вышло у нее выбраться из родимого болота. Когда училась в последнем классе, маманю шарахнул инсульт. Врачи, как водится, приехали поздно, действовали бестолково, даже в больницу не взяли. Родительница выжила – но навсегда осталась наполовину парализованной. Работать не могла, бралась готовить – то ошпарится, то кухню затопит. И на голову стала слаба. Не совсем сумасшедшая, но забывалась частенько.

Пришлось остаться при ней.

Работать Олечка пошла машинисткой – еще в школе научилась печатать слепым методом, с феноменальной скоростью: под триста ударов в минуту. Устроиться удалось поблизости от дома, в государственный банк (его все, по старинке, называли «сберкассой»). Месяца два тупо колотила по клавишам – все быстрей и быстрей, благо начальница вошла в положение и от звонка до звонка сидеть не заставляла. Отпечатаешь что велено – и отправляйся домой. А когда Оля стала справляться с дневной нормой самое позднее к трем часам дня, ее вызвал руководитель отделения. И предложил: пойти в колледж, выучиться на операционистку.

– Не могу я, – вздохнула девушка. – У меня дома ситуация, деньги нужны.

– Знаю я твою ситуацию, – отмахнулся шеф. – Пока учиться будешь, мы тебе среднюю зарплату сохраним. А через год, когда вернешься, – сразу станешь получать вдвое больше.

Конечно, она согласилась. И босс был доволен: не прогадал. Молодая операционистка, девчонка совсем без опыта, быстро стала обслуживать больше всех клиентов в их отделении. Да еще никогда не жаловалась. Остальные сотрудники вечно ворчали: зарплата маленькая, пенсионеры со своими вечными претензиями достали, рабочий график зверский, в офисе жара. Одна Олечка, тихая птичка: и ворчливой бабке-посетительнице улыбнется, и самый заковыристый почерк в платежной квитанции без труда разберет, и в выходные соглашается работать безропотно. Да еще очень неглупа оказалась. Сверху в их отделение спустили указивку: активно навязывать населению дебетовые, а также кредитные карты. Но народ от пластика шарахался, а иные сотрудники – хотя всю жизнь в банке! – в грэйс-периодах и овердрафтах жестоко путались.

И опять выручила Олечка: прошла переподготовку и теперь не только сама прекрасно разбиралась в визах-маэстро-мастеркардах, но и самую несговорчивую бабульку могла уговорить получать отныне пенсию не по сберкнижке, а по-современному, с пластика.

Оля давно уже примирилась со скучным своим житьем-бытьем и даже находила в нем свои прелести. Пусть Париж ей по-прежнему недоступен, зато кое-какие деньжата завелись, руководитель отделения толковую сотрудницу ценил, постоянно выписывал премии. Матери смогла нанять сиделку, себе, к каждому дню рождения, обязательно покупала то сережечки золотые, то колечко. С одежками у них в городке беда, сплошной Китай, но золото – оно везде прекрасно.

До работы, опять же, удобно – два шага. Да и раздражающих примеров счастливых семей в округе не имелось. Подружки, кто совсем недавно триумфально отправлялся под венец, теперь неприкрыто страдали: у кого супруг пил по-черному, у кого гулял, у кого сидел.

Кому нужна такая любовь? Лучше канарейку завести (что Оля и сделала).

Но однажды, почти в восемь вечера, когда девушка совершенно без сил допахивала вторую подряд смену, ей протянули очередное – семьдесят второе за этот день! – заявление на открытие счета.

– Пожалуйста, ваш паспорт! – не поднимая глаз, попросила она.

– Прошу, мадемуазель, – отозвался молодой мужской голос.

Оля вскинула взор – и обомлела.

Черноволосый, зеленоглазый, белозубый, прекрасно подстриженный. Что он делает – здесь, в забытой богом сберкассе?

Чтоб не расплыться в глупой улыбке, Олечка вновь склонилась к монитору. Внесла в компьютер имя, фамилию, адрес. Сухо попросила:

– Анатолий Елизарович, будьте добры, ваш телефон.

– Только в обмен на ваш! – мгновенно парировал парень.

– Не задерживайте очередь, – пожала плечами она.

Но, когда красавец отошел от окошка, не удержалась – посмотрела ему вслед. Как жаль, что больше она его не увидит.

Однако в тот же вечер Анатолий Елизарович встретил ее с букетом цветов у служебного входа. Когда Оля начала отнекиваться, пригрозил:

– Я тогда завтра приду. И послезавтра. И где ты живешь, узнаю. Под твоими окнами буду маячить. Серенаду спою.

Крыть было нечем – девушка взяла его под руку.

А когда шли бок о бок домой, Анатолий добил. Страшно смущаясь, прочитал бессмертное:

И каждый вечер, в час назначенный —
Иль это только снится мне? —
Девичий стан, шелками схваченный,
В туманном движется окне.

Конечно, Олечка поплыла. И только потом, когда страшное уже случилось, узнала, что Анатолий Елизарович – двоюродный брат одной из ее одноклассниц. Той, что громче всех потешалась над Олиной мечтой – о красивых ухаживаниях, стихах, серенадах да прочей романтике.