Пусть безумен мой скорый бег,За крылатой мечтой бегу!Я ищу прошлогодний снегИ следы твои на снегу…Замолчавший вечерний звонУслыхать бы в ночной тиши,Позабытый бы вспомнить сонИ запрятать на дно души.И уйти бы в зеленый сад,И в букет темно-красных розУронить невзначай, подрядСемь тяжелых жемчужных слез.Эх! Пораздвину народ плечом,Удержу потаенный вздох…Разговор людской нипочем!Все равно, что в стенку горох!Сам себе скажу: ты не плачь,Ты не вой над своей судьбой:Ты над бездной злых неудачПоиграй шальной головойРисковать тебеНе впервойЗабубенной твоейГоловой!Сквозь огонь пройду — закалюсь.По воде плыву — доплыву.Медных труб совсем не боюсь.Никого к себе не зову.Из раскрытых губСловно вздох:И от медных трубНе оглох…Ослабев, поклонюсь ножу:Выручай, полосни, родной!И с насмешкой судьбе скажу:Подавись напоследок мной!«Рубеж». 1929. № 27
МУЗЫКА ВЕЧНОСТИ
Тропинкою болотистой и вязкойИду вперед, покорный вещим снам.Я людям отдаю слова, улыбку, ласку,Но музыку души я не отдам!С морского дна жемчужные сонаты,И звездный марш невидимых планет,И все, что взято от земли когда-то,Поглубже спрячь, непризнанный поэт…Во мне душа борца и звездочета!А в жилах кровь — венгерское вино!И где-то даже есть родная кто-то…Но встретиться мне с ней не суждено…Не знаю, кто высокой светлой властьюМне повелел быть схимником в миру?Ждет чудище с отверстой жадной пастью,Но окаянной смертью не умру!Моцарт отравлен…Но в певучих звукахЕго душа и в наши дни живет!Поймет ли кто мой бунт, восторг и муку —В весеннем грохоте душевный ледоход?Кисть Верещагина была, как меч разящий!И в сердце Бальмонта шуршали камыши…А я свой взгляд печальный и грозящийПереложу на музыку души…И буду петь о лунной королеве,О принце солнечном в лиловых облаках,И о бровях, сведенных в хмуром гневе,И о мечте, пронзающей века!Ведут вперед запутанные тропы…Рубины дней в моей тоске горят!И, может быть, услышит вся Европа, —О чем вздыхает ночью азиат!«Рубеж». 1929. № 6. с. 1