Вспомнить, нельзя забыть

Хмурый начальник политуправления
Застыл у телефона в недоумении:
Вызывает кронштадцев товарищ Зэт,
И на срочный вызов ответа нет…
……………………………………..

Передают из Кронштадта в Петроморбазу,
Чтоб делегатов прислали сразу:
На Якорной площади митинг назначен.
Питер не понимает, что это значит?

А матросы читают листки воззваний:
«Питерцы, на помощь, военморы восстали!»
А в главном штабе Петросовета
Волнуются люди всю ночь до рассвета.

Зеленык лица и дым папиросный…
«Кронштадт взбунтовался! Восстали матросы!»
И жаркие споры о том, кто виновен;
И как бы так сделать, чтоб не было крови.
……………………………………………..

Говорил по радио Петросовет:
«Что ж, товарищи, сдаетесь, нет?»
Ответил Кронштадт шестого марта
Орудийными залпами! Жизнь на карту!

Орудия северных батарей
Гремели двенадцать долгих дней.
В океане борьбы крепили снасть.
Мишень для прицела — советская власть!
……………………………………………

Под мартовским ветром снега шумели.
В халатах белых поверх шинелей,
Кронштадт окружая с севера, с юга,
Неслась на приступ людская вьюга!

Мартовской ночью в халатах белых
Шли смельчаки на таких же смелых.
Двигались цепью, грозя Кронштадту!
Русский на русского, брат на брата…

Прошитый снарядами серый лед…
Флажки над отрядами ветром рвет!
Замолкли орудия… Пал Кронштадт
Четырнадцать лет тому назад.

Обрызганный кровью матросский миф!
Всех дольше держался форт Риф.
В руках у кронштадцев последний форт…
И кто-то зубами скрипнул: «чорт!..»

Рабочий из Питера, конвоир,
Кронштадцу — пленному говорил:
«От Питера помощи ждал ты, клеш?
Ошибся маленько и смерти ждешь?!»

Патронные гильзы хрустят под ногами.
Раскиданы пачки газет и листовок…
Вы русскими были — и стали врагами,
Палили друг в друга из русских винтовок.

Меж трупов, уснувших навек под картечью,
Засеян патронами лед у Кронштадта…
А жены убитых? Утешить их нечем.
И нынче уж поздно искать виноватых.
…………………………………………….

У проволочных заграждений
Среди обрывков газет
Краснеет пятном кровавым
Партийный чей-то билет.

Лежит владелец билета,
Застывший на льду, ничком,
У проволочной крестовины,
Раскинув руки крестом.

И там, в замолкшем Кронштадте,
Под открытым небом лежит
Человек в матросском бушлате,
Петроградской пулей убит.

В те дни и душа бы из глаз не глядела…
Их кровь пролилась не за русское дело.
Их в бой друг на друга послали чужие,
Которым не жалко ни их, ни России.

Великая тяжесть, великое горе
В великой стране, в бесконечном просторе…
В России тогдашней, советской и красной,
И храбрость, и доблесть, и силы — напрасны.

Ошибки оплачены русскою кровью.
Задумайся крепко над завтрашней новью.
Нам, русским, под русским и ласковым небом
Всем хватит и доли, и солнца, и хлеба!

1935 г.