Вспомнить, нельзя забыть

В Иркутске, в сквере, около вокзала,
Я на скамье садовой ночевала,
Да не одну, а двадцать пять ночей…

Бежала я от предстоящей муки,

Фальшивый паспорт обжигал мне руки,
Глаза слепил блеск вражеских мечей.

А в Ангаре, в ее зеленых водах,

Сверкали слезы моего народа,
И берег окровавленный вздыхал…

И, взглядом утонув в зеленой мути,

Мечтала я о трепетной минуте,
Когда вскипит, грозя, девятый вал!

Но шли в остроконечных шлемах люди…

И я терялась… может быть, не будет?
Победа, как и солнце, далека…

И мне хотелось вместо дум о мести,

С моим народом гибнуть, гибнуть вместе —
За кровь, за вздох, за душу Колчака.

Я отыскала ту святую гору,

Где смерти в очи он взглянул спокойным взором,
Где муку принял он за свой народ…

В то час я верила: Россия будет снова,

Пусть только Унгерн скажет властно и сурово
Своим полкам призывное «Вперед!»

Об Унгерне ползли глухие слухи;

Но красный командарм, товарищ Блюхер,
Грозил в Чите железным кулаком!

Кругом в остроконечных шлемах люди.

И я средь них, с моей мечтой о чуде,
А рядом — синеглазый военком…

Слова Любви? Не слушаю, не надо!

Ведь между нами жуткая преграда —
За гибель Родины в душе пылает месть…

Но вот взмахнули крылья злого рока!

Рассеяны защитники Владивостока…
Последняя ошеломляющая весть…

Потом… все было тускло и бесцветно…

Все эти годы с верой беззаветной
Я чуда, только чуда — жду!

Не я одна, а все мы много весен

Зовем и молим, требуем и просим:
Когда? Не в этом ли году?

Я чувствую, что многие устали…

И будто бы кинжал дамасской стали
Пронзила душу мне тоска…

Ах, лучше бы нам всем на поле чести

Погибнуть бы тогда, с другими вместе —
За кровь, за вздох, за душу Колчака!

1929 г.

В КОМИССАРСКОМ ПОРТФЕЛЕ

Ответ Жарову.

Эти годы закалили душу —
И не только мне, а очень многим.
В нас безверье веру не задушит,
В бездорожье нам ясны дороги.
Эти годы криками набата
Все еще в ушах звенят и стонут…
Сквозь изгнанье пронесли мы свято Русь, —
Как чудотворную икону.
В эти годы мы повсюду пели,
Только песни грустные такие:
— В комиссарском кожаном портфеле
Все еще лежит судьба России…

1930 г.

ОТСТУПНИКУ