Вспомнить, нельзя забыть

В том доме, где мама родными руками
И полочку книжную к стенке прибила,
И вышила коврик цветными шелками…
И в стареньком кресле, в гостиной, любила

Сидеть вечерами, свернувшись клубочком,

Смотреть в темноту незавешенных окон,
Тихонько беседовать с маленькой дочкой,
Откидываясь с детского лобика локон.

Заглядывать в серые дочкины глазки…

В том доме… Да как же такое случилось?
Давно ли там девочка слушала сказки
Про царскую силу, про Божию милость?

В том доме чужие стучат сапогами.

И коврик украден. А книжною полкой
Топили «буржуйку»! Дом занят врагами.
Нельзя же о маме рассказывать волку…

Кривляется жизнь нестерпимо — нелепо:

И в нашей гостиной, в том домике старом, —
Сидит, развалясь, председатель совдепа.
Дыша самогонным густым перегаром!

Январь 1934 г.

ЖЕНА

Под звон и дрожь оконных стекол
От потрясающей стрельбы
Твой конь копытами зацокал,
Тебя спасая от судьбы.

А страх, и горе, и усталость

Жену — подругу стерегут.
Тебя спасла, сама осталась
На растерзание врагу.

Над головой простоволосой

На небе зарево, как кровь.
Нет, здесь не «высшие вопросы»,
А просто… женская любовь.

А ты на скакуне горячем

Летел, забывши о жене.
Мы часто слезы гордо прячем,
И нам от этого больней…

Догнав свой полк, ты на привале

Пел песни, пил всю ночь вино.
О женах вы не вспоминали,
Вам, пьяным, было … все равно!

А в этот час вошли оравой

Враги в твой дом. Твоя жена…
Она достойна вечной славы!
На ком вина? На всех вина…

1933 г.

ПОЛОНЯНКА

В те поры казак уехал на войну,
В те поры в родной станице не был он:
Злы татары увели его жену,
Чернобровую казачку во полон.

Тот казак за веру с ляхом воевал,

Влево — влево шашкой острою рубил.
Он в бою голов ни мало поснимал,
Ой, голов шляхетских много он срубил!

Тяжко было православным в полону…

У кургана поделили их, в степи;
Раздобыл татарин русскую жену,
Словно пленную орлицу на цепи.

Говорит казачка (эхом вторит Русь!)

Голос женский прерывается, звеня:
«Я косой своей черной удавлюсь,
Не видать тебе поганому меня!»

И не знал казак, вздремнувший на заре,

Что жена его (душой ему подстать!)
У татарина в узорчатом шатре
Удавилась, чтоб татаркою не стать.

Из забвенья быль старинную верну:

У орла была орлица и жена.
Сгибла смелая казачка в полону,
Вере родине и милому верна!

Апрель 1934 г.

ВСЕ ПРОХОДИТ