Вспомнить свою любовь

Амаль согласилась, и сложившаяся ситуация устроила обеих. Но теперь, когда Мансур дома, Амаль посчитала, что злоупотребляет гостеприимством мамы Халимы. Она не желает, чтобы Мансур считал, что она не может сама о себе позаботиться.

Но Амаль и правда пока слаба и нуждается в помощи.

Нет, ей не требуется помощь. Она в порядке.

Амаль прекратила мысленную перепалку с самой собой и продолжила путь к комнате Мансура.

— Нам сюда, — сказала она, указывая на комнату слева по коридору.

Однако Мансур остановился у двери в ее спальню.

— Это не твоя комната.

Не обращая внимания на ее слова, Мансур открыл дверь и вошел.

Амаль поспешно вошла следом, расстроенная тем, что Мансур ее не послушал. Это была ее комната, и в ней царил беспорядок.

— Я же говорила, что это не твоя комната, — пробормотала она, кивнув в сторону двери в надежде, что он поймет ее намек.

— А вот здесь ты не права. — Мансур посмотрел на нее в упор: — Когда-то, давным-давно, я жил именно в этой комнате.

Амаль нахмурилась:

— Твоя мама мне не говорила об этом.

— Она просто не ожидала, что я так скоро вернусь, — ответил Мансур.

Он прошел в дальний угол, где стояла кровать, и осмотрелся.

— Здесь почти ничего не изменилось, — заметил он, — кроме вот этого. — Он указал на гору разноцветных платков на кровати и разбросанные по полу книги.

Амаль протиснулась мимо, взяла платки и быстро засунула их в верхний ящик комода. Затем она попыталась убрать книги, а Мансур заметил на кровати тетрадь, которая раньше была закрыта платками.

Наверняка это был ее дневник.

— Ты по-прежнему ведешь дневник? — поинтересовался он.

— Пытаюсь, — коротко ответила она.

— И много читаешь? — Мансур поднял с пола одну из книг и передал ей.

Многие книги выглядели зачитанными, с потертыми обложками. Стало быть, это были ее любимые книги, которые она могла перечитывать, как новые. И это, пожалуй, единственный плюс амнезии.

Восстановление памяти происходило странным образом. Сейчас она помнила некоторые вещи более отчетливо, чем сразу после несчастного случая четыре недели назад, когда очнулась в больнице со швами на правом виске. Но возвращающиеся воспоминания были связаны с ее прошлым, что расстраивало ее еще больше теперь, когда она стояла перед Мансуром. У Амаль не было никаких свежих воспоминаний о нем. Она кое-что помнила об их детстве, но дальше — полный провал. Что, если он вырос ужасным человеком?

И тем не менее по какой-то необъяснимой причине ее влекло к этому мрачному красавцу.

— Странно снова оказаться дома, — заметил он, уставившись ей в макушку. — Должен признаться, что не планировал возвращаться.

Значит, он имел в виду, что вернулся из-за нее.

Амаль непроизвольно дотронулась до виска. Шрам покалывало, и ей было не по себе от близости Мансура и его вопросов.

— Остался шрам? — спросил он.

Она лишь молча кивнула, не в силах произнести ни слова.

— Болит?

Амаль отрицательно качнула головой.

— Я рад, что твои братья и моя мама были рядом, когда это случилось, — искренним тоном произнес он, и на мгновение жесткие черты его лица смягчились. — Нужно быть осторожнее, — продолжил Мансур, — я из личного опыта знаю, насколько ужасны происшествия на строительной площадке.

— С тобой тоже произошел несчастный случай? — Амаль уставилась на него, абсолютно забыв, что не должна смотреть на мужчину, тем более когда они наедине.

— Нет, не со мной, — поспешно ответил он. — Были случаи с коллегами, с подрядчиками. Все происходит очень быстро.

Ей не следовало приставать к нему с расспросами, но она не сдержалась.

— Но ты один в Америке. Кто о тебе заботится?

— Никто, — быстро ответил он.

— А тебе не одиноко, Мансур? — Ее сердце сжалось от боли при мысли о том, что у него никого нет.

— Мэнни — ты раньше так меня называла, — ответил он после долгой паузы. — А теперь мне, наверное, следует отправиться в свою комнату.

Неожиданно его лицо осветилось улыбкой. Амаль была удивлена. Мансур не был похож на человека, который много улыбается.

Амаль купалась в этой улыбке, в глубине души надеясь, что улыбка связана с ней. Осознавая, насколько безумной была эта мысль, она сняла накинутый на плечи пиджак и протянула ему. Амаль постаралась, чтобы их руки не соприкоснулись, когда он его забрал.

— Показывай дорогу, — сказал он, выходя за ней из комнаты.

Амаль проводила Мэнни в комнату для гостей и оставила его отдохнуть и переодеться после дороги, а сама отправилась на кухню.

С тех пор как она временно переехала в дом Мансура, она освободила маму Халиму от кухонных обязанностей. Тем более сегодня. Наверняка мать и сын захотят побыть наедине.

— И каков он собой? — с любопытством спросила кухарка Сафия. — Нима считает, что он джентльмен. Не отругал ее, когда она чуть не выплеснула воду ему на ботинки.

Сафия хихикнула, ее рука замерла над кастрюлей с тушеной говядиной, пока она сноровисто насыпала туда нарезанный лук.

— Я думаю, она уже в него влюбилась. Не оставляй Ниму с ним наедине, когда она убирает комнаты.

Услышав свое имя, в комнату заглянула горничная.

— Вряд ли я буду находиться в комнате, пока он там. — Она бросила на девушек возмущенный взгляд.