Вспомнить всё

– Я не буду говорить с тобой, пока он не уйдёт, – мой парень выделил слово «он» и наполнил его злостью, завистью и ревностью. Он будто бы не сказал, а прорычал это, как сторожевая собака.

– Аксель не обязан уходить. Он составил мне компанию, пока ты сорок минут занимался не понять чем, – обиженно прыснула я, не отводя взгляда от Коннора. Дождь пошёл ещё сильнее, нагнетая атмосферу.

– Я, пожалуй, пойду, – Аксель встал и, отдав мне белую бумажку, ушёл. Ливень охотно принял его в свои объятья и удушающе бросал в него капли, которые облегали тело. Парень скрылся за ларьком с мороженым, который был закрыт, потому что вечер воскресенья явно не входил в график работы продавца. Я кинула взгляд на бумажку, оказавшейся визиткой. «Аксель Эрикссон, тот самый швед, говорящий всякий бред». Также был указан номер телефона. Я улыбнулась, будто не замечая Коннора. Аксель очень интересный человек, с которым я бы ещё хотела пересечься, поэтому я положила визитку в правый карман рубашки, в которой я была.

– Ну, и где ты был? – я подняла злобный взгляд на парня, который был моим всем, и которого я не раз прощала, подготовившись слушать его очередное оправдание.

– Фел, дождь прошёл! – вырвала меня из раздумий Хайди. Я посмотрела в её глаза, чтобы увидеть в них своё отражение и понять, где я нахожусь: в прошлом или настоящем. Глаза полны скорби и удушающими воспоминаниями – это настоящее. Ужасное, убивающее с годами настоящее…

Глава 3. Delicious.

И вообще не бывает так,

чтобы все стало, как было.

Михаил Булгаков "Мастер и Маргарита"

Мы шли по Первой Авеню, замечая силуэты других людей, которые жили своей жизнью, а не в голове. Они не были мечтателями и не цеплялись за жизнь, не думали о вечном, наслаждаясь насущными проблемами земных. Каждый человек в один момент испытывает чувство раздражения, желая всунуть наушники в уши и слушать одно – тишину. Великий покой затмевает глаза, заставляя считать всё настолько ничтожным, что тратить на это своё время кажется полнейшим заблуждением неопытных и неготовых к жестокой жизни и хаосу людей. Ты хочешь закрыть глаза и погрузиться в пустоту, чтобы тишина окутала тебя, сосредотачивая на себе твоё внимание. Тишина – самая пугающая вещь, ведь она приравнивается к одиночеству и истошному крику человека, потерявшего всё. Именно великие люди могут постигнуть тишину, они уже не боятся. Тишина пугает. Сначала ты слышишь всё, а затем молчание. Оно доводит до лихорадочного состояния и заставляет сойти с ума, заканчивая жизнь самоубийством. Ты сам уверенно шагаешь в пропасть. Добровольно делаешь то, что мучительно убьёт тебя, в конце концов. Может иногда лучше закончить всё это одним действием, которое не повлечёт никаких последствий?

Тишина прекратится, молчание перестанет терзать твои барабанные перепонки, а ты погрузишься в вечный хаос, называемый адом.

– Фел, – Хайди взволнованно окликнула меня, стараясь избежать со мной зрительного контакта. – Я хочу есть. Зайдём в кафе? – на этом слове её голос дрогнул, и она постаралась скрыть это за вздохом, который тут же сделала.

«Конечно» – сказала я, как оказалось, в мыслях и зашла в первое попавшееся кафе под названием «Delicious». Я дёрнула массивную ручку на себя и слегка приоткрыла дверь, поняв, что нужно приложить больше усилий. На второй раз я с силой дёрнула её и успела зайти, когда дверь громко хлопнула. Я несколько секунд смотрела на неё, ожидая, что за мной должна войти девушка, имя которой вновь вылетело из моей головы, но второго хлопка не последовало, следовательно, никто не зашёл после меня. Я не хотела вновь встречаться в бою с этой тяжёлой дверью, и обессилено вздохнула, обернувшись.

Кафе работало в своём бешеном ритме, снося всех, кто нечаянно забрёл сюда. Официанты в белых рубашках и чёрных, как сажа, фартуках бегали из стороны в сторону, разнося заказы своим посетителям, которые жили в более бешеном ритме, чем сотрудники этого заведения. Одна девушка, которая разносила заказы, подобно своим напарникам по работе, постоянно цеплялась за мягкое голубое кресло, чуть не украсив его беллини и латте с анчаном. Кресла и мягкие уютные диванчики чередовались с обычными столиками из дерева, украшенными вазами с букетами цветов. Эта обстановка была мне явно знакома. Но откуда? Вопрос вновь ушёл в никуда и я села за один из столиков, находившийся ближе всего к выходу. Мягкое кресло прогнулось под моим весом и немного скрипнуло. Я закрыла уши, ожидая, что этот неприятный звук повторится.

– Девушка! – услышала я сквозь пелену, создаваемую моими руками, приложенными к ушам. – Девушка, вы заказывали столик? – парень восемнадцати лет смотрел на меня круглыми глазами и ждал ответа. Его глаза были смесью серого, похожего на дым от потухшей спички, и грязного голубоватого неба в пасмурный день. Смотря в них, создавалось ощущение тяжести и неимоверного груза, который ложится на твои плечи.