Вспомнить всё: и себя, и свою жизнь, и своё призвание

Стол уже накрыт. Круглые блюда отражают зеркальными кромками золотые канделябры под расписным потолком. Вас ждут (к вашей усладе, вам приготовили) и копченое, порезанное кусочками мясо, обложенное молодой зеленью салата и сочными бордово-красными помидорами, и ломтики сыра, гладко нарезанного и уложенного кругом с горкой желтого масла посередине.

Гроздья черного и зеленого винограда свисают из ваз, балансирующих на тонких стеклянных ножках. Серебряные кувшины с медвяными напитками пузатыми боками отражают высокие окна, впускающие яркий солнечный свет.

Стул у стола мягко принимает вас. Ваши пальцы наслаждаются мягкой прохладой белоснежной салфетки, поданной слугой. Ваза напротив вас полна бордовых, ароматных роз. Влетевшая в зал бабочка порхает над ними и, выбрав самый сочный цветок, опускается на него. Перебирая тонкими лапками и подрагивая усиками, она собирает желтые шарики пыльцы, плавно сводя и разводя кружевные крылышки. Ваш взгляд останавливается на ней и какие-то образы возникают перед вашим внутренним взором, своими переливами уводя вас в страну фантазий, как вдруг…

Ваши ноги окатывает волна воздуха, холодного и сырого, словно из склепа. Вы отрываете взгляд от бабочки, которая, замерев, сложила крылышки, и замечаете, что солнечный свет, до этого заливавший сплошным потоком зал, начинает меркнуть. Кажется, что какой-то бездонный мрак, сочащийся с потолка, впитывает в себя свет и тепло, взамен наполняя обеденную залу сумраком и сыростью. Все краски начинают тускнеть. Виноградины сморщиваются и становятся серыми увядшими комочками. Хлеб на белой фарфоровой тарелке, превращается в пористый камень и с хрустом раскалывает ее на множество маленьких осколков.

Этот звук разрывает густую тишину, и зала взрывается мечущимися, испуганными голосами: «Джинн! Это джинн! Спасайтесь!» Но тут, перекрывая суматоху, раздается громоподобный рык: «Махсур!» В зале наступает гробовая тишина. Все люди замерли в разных позах, как восковые фигуры. Ужас исказил черты их лиц. Тишину прорезает жестяной звук кубка, выпавшего у кого-то из рук. Эхо дребезжит по зале и затихает. Все замерло.