Вспомнить все: Моя невероятно правдивая история

Как я сказал психологу, скрытность была у меня в натуре. Как я ни люблю компанию, какая-то моя часть предпочитает бороться с самыми большими волнами океана житейских проблем в одиночку. Во всех ключевых моментах своей жизни я ни с кем не делился своими мыслями — как, например, обстояло дело с участием в губернаторской гонке, когда окончательное решение я принял, только выйдя в студию вместе с Джеем Лино. К скрытности — и полному отрицанию всего — я прибегал, столкнувшись с самыми серьезными проблемами, как это было тогда, когда я пытался сохранить в тайне предстоящую операцию на сердце, делая вид, будто просто отправляюсь в отпуск. И вот сейчас я молчал, не желая признаться в том, что причинило бы боль Марии, даже несмотря на то, что в конечном счете моя скрытность только усугубила проблему. Окончательно убедившись в том, что Джозеф мой сын, я постарался сделать так, чтобы эта ситуация не повлияла на мою способность эффективно управлять штатом. Я решил сохранить все в тайне, не только от Марии, но и от своих ближайших друзей и советников. Я не думал, что в политическом плане это будет иметь какие-либо последствия, поскольку я не строил свою избирательную кампанию на семейных ценностях. Я скрыл тот факт, что подвел своих близких как муж и отец, как человек, имеющий семью и детей. Я действительно их подвел, и Джозефа в том числе — я не был ему тем отцом, который так нужен мальчишке. Я хотел, чтобы Милдред продолжала работать у нас, так как мне казалось, что в этом случае мне будет проще держать ситуацию под контролем, однако здесь я также ошибался.

О том, что мы с Марией расстались, стало известно только в мае, когда нам позвонили из «Лос-Анджелес таймс» и спросили напрямую о наших отношениях. Мы ответили заявлением о том, что мы «мирно разошлись» и в настоящий момент определяем, какими будут дальше наши отношения. Как и следовало ожидать, это заявление породило в средствах массовой информации неистовую бурю, еще более усиленную тем обстоятельством, что мы не объяснили причину развода.

Психолог предложил нам раскрыть правду, «чтобы было ясно, кто обидчик, а кто жертва». Я был против, ссылаясь на то, что я больше не занимал выборную должность и не был обязан ни перед кем отчитываться в проблемах своей личной жизни. Однако я также вынужден был признать себе: «Все остальное о себе я предал широкой огласке, так зачем скрывать свои негативные стороны?» Но если уж мне предстояло говорить о своем плохом поведении, я хотел, чтобы это произошло тогда, когда решу я.

Наивно было полагать, будто у меня есть выбор. Люди говорили, люди отправляли сообщения по электронной почте, и через несколько дней телеканал «Кино» уже задавал вопросы о ребенке, рожденном вне брака. Затем сенсацию подхватила «Лос-Анджелес таймс».

Накануне публикации материалов расследования нам позвонил один журналист. Он поставил нас в известность и попросил прокомментировать ситуацию. Мой ответ свелся к следующему: «Я понимаю чувство гнева и разочарования, которое испытывают мои друзья и родственники, и считаю, что заслужил его сполна. У меня нет никаких оправданий, и я полностью принимаю на себя ответственность за ту боль, которую причинил своим близким. Я принес извинения Марии, детям и родственникам. Я глубоко сожалею о случившемся. Прошу средства массовой информации в это крайне тяжелое время отнестись к моим жене и детям с пониманием и уважением. Я в полной мере заслуживаю всех ваших вопросов и критики, однако мои близкие тут ни при чем». Я хотел защитить свою семью, и эта задача остается для меня главной и по сей день.

После чего, понимая, что завтра утром эта новость уже будет известна всем, я вынужден был рассказать правду детям. С Кэтрин и Кристиной мне пришлось разговаривать по телефону, поскольку они были вместе с матерью в Чикаго на прощальной передаче Опры Уинфри. Патрик и Кристофер оставались дома со мной. Я предложил сыновьям сесть и все рассказал, глядя им в глаза. Я признал, что совершил ошибку. «Я очень сожалею о случившемся, — сказал я. — Это произошло четырнадцать лет назад, Милдред забеременела, и теперь у нее есть ребенок по имени Джозеф. Все это нисколько не влияет на мою любовь к вам, и, надеюсь, нисколько не повлияет на вашу любовь ко мне. Но это было. Ваша мать огорчена и расстроена. Я приложу все усилия к тому, чтобы мы все снова были вместе. Нам предстоит трудная пора, и мне хочется надеяться, что вам не придется страдать, выслушивая замечания своих школьных приятелей и их родителей, а также смотря телевизор или читая газеты».