Вспомнить все: Моя невероятно правдивая история

Он подробно расспросил меня про тренировки. Мы проговорили несколько часов. Даже несмотря на мой нетвердый ломаный английский, Джо быстро почувствовал, что мне есть что рассказать. Я поведал ему о занятиях в парке во «времена гладиаторов». Джо с удовольствием слушал меня. Он много расспрашивал меня про мои методы занятий: про «технику разделения», заключавшуюся в том, чтобы тренироваться два или даже три раза в день, о тех способах, которые придумали мы с Франко, чтобы «встряхивать» мышцы. А мне приходилось постоянно мысленно себя щипать. Я думал: «Как бы я хотел, чтобы это увидели мои друзья из Мюнхена и Граца: вот я, сижу вместе с самим Джо Уайдером, а он расспрашивает меня о том, как я тренируюсь».

К полудню Джо, похоже, принял решение. «Не возвращайся в Европу, — сказал он наконец. — Тебе нужно остаться здесь». Уайдер предложил оплатить мне дорогу до Калифорнии, снять для меня квартиру, купить машину и выдавать мне деньги на текущие расходы, чтобы я мог в течение целого года полностью сосредоточиться на тренировках. И следующей осенью у меня будет еще одна попытка. А тем временем в своих журналах Джо будет освещать мои занятия, а также предоставит переводчиков, чтобы те помогли мне рассказать о своих методиках и выразить свои соображения о культуризме.

У Джо было множество мыслей насчет того, что мне нужно сделать, чтобы подняться на вершину. Он сказал мне, что я сосредоточил свое внимание не на том, на чем нужно: даже для крупного спортсмена силы и мышечной массы еще недостаточно. Помимо всего прочего, мне требовалось усиленно работать над большей проработкой мышц. И хотя некоторые части моего тела были фантастическими, слабыми местами оставались спина, мышцы брюшного пресса и ноги. Да и над принятием поз еще нужно было поработать. Конечно, методики тренировок были коньком Уайдера, и ему не терпелось побыстрее начать со мной заниматься. «Ты будешь величайшим, — объявил он. — Подожди, и ты сам в этом убедишься».

Вечером, занимаясь в тренажерном зале, я снова думал о своем поражении Фрэнку Зейну. Теперь, перестав жалеть себя, я пришел к более жестким заключениям, чем предыдущей ночью. Мне по-прежнему казалось, что судейство было несправедливым, однако я обнаружил, что не в этом кроется истинная причина моей боли. Все дело было в том, что я потерпел неудачу — не мое тело, но мое представление о том, как нужно тренироваться, мой поступательный порыв. Проигрыш Чету Йортону в Лондоне в 1966 году прошел безболезненно, потому что я сделал для подготовки к состязаниям все возможное: просто еще не настал мой час. Однако здесь произошло нечто другое. Я был не в такой отличной форме, в какой мог бы быть. Я мог бы всю предыдущую неделю соблюдать строгую диету и не есть в таком количестве рыбу и картошку. Я мог бы найти способ заниматься более усиленно, даже не имея доступа к снаряжению: например, я мог бы по тысяче раз качать брюшной пресс или выполнять еще какое-нибудь упражнение, которое помогло бы мне чувствовать себя в полной готовности. Я мог бы работать над позами — тут уж ничто мне не мешало. И судейство ни при чем. Я не сделал все возможное для подготовки. Вместо этого я понадеялся на то, что взлечу на пьедестал на волне успеха в Лондоне. Я говорил себе, что только что завоевал титул Мистер Вселенная, и мне можно расслабиться. Это была полная чушь.

Подобные мысли привели меня в бешенство. «Хоть ты на состязаниях в Лондоне и победил в профессиональной категории, ты по-прежнему остаешься дилетантом, твою мать! — твердил я себе. — Того, что произошло здесь, не должно было случиться никогда. Такое происходит только с дилетантами. Ты дилетант, Арнольд».

Я решил, что, оставшись в Америке, я больше никогда не буду поступать как дилетант. Теперь началась настоящая игра. Впереди ждала большая работа. И я должен был приступить к ней как профессионал. У меня не было ни малейшего желания впредь покидать соревнования по культуризму так, как это случилось в Майами. Чтобы я смог победить таких ребят, как Серхио Олива, такого больше не должно произойти никогда. Отныне, если я потерплю поражение, я смогу покинуть сцену с широкой улыбкой на лице, так как буду знать, что сделал для победы все возможное.

Глава 5 Приветствие из Лос-Анджелеса

Есть одна фотография, на которой я снят по приезде в Лос-Анджелес в 1968 году. Мне двадцать один год, я в мятых коричневых брюках, неуклюжих ботинках и дешевой рубашке с длинным рукавом. Я держу в руке видавший виды пластиковый пакет с ручной кладью и жду на выдаче багажа свою спортивную сумку со всеми остальными вещами. Я похож на беженца. По-английски я могу сказать всего несколько фраз, у меня нет денег, — но на моем лице широкая улыбка.