Вспомнить всё

В изножье ее кровати примостился телевизор стандартного образца. Он что-то не переставая бубнил, хотя его никто не смотрел и не слушал. Макуэйн припомнил, что телевизор работал и в прошлые его визиты, даже ночью.

Возвратившись в свой купол, он почувствовал громадное облегчение, словно с него сняли некую постылую ношу. Даже то, что его с Райбис разделяла теперь физическая дистанция, наполняло радостью и окрыляло. Как будто, подумал он, рядом с ней я становлюсь таким же. У нас одна болезнь на двоих.

Слушать Фокс настроения не было, поэтому он поставил Вторую симфонию Малера, «Воскресение». Единственная симфония, оркестрованная для ротанговых инструментов, подумалось ему. Тот же рут, похожий на маленькую метелку; такими играют на больших барабанах. Как жаль, что Малер не дожил до педали «вау-вау»[24] от «Морли» — мог бы ведь использовать в какой-нибудь длинной симфонии.

Едва вступил хор, музыка оборвалась; купольную аудиосистему заглушил входящий сигнал.

— Передача с Фомальгаута.

— К приему готов.

— Пожалуйста, используйте видеорежим. Десять секунд до начала.

— Спасибо.

На большом экране появился текст — ответ плазменной ИИ-системы, сгенерированный днем раньше.

ОБЪЕКТ: РАЙБИС РОММИ

РЕЗУЛЬТАТ АНАЛИЗА: THANATOUS

РЕКОМЕНДАЦИИ: ИЗБЕГАТЬ ЛЮБЫХ КОНТАКТОВ

ЭТИЧЕСКИЙ ФАКТОР: НЕ УЧИТЫВАТЬ

**СПАСИБО**

Моргнув, Макуэйн машинально проговорил: «Вам спасибо». До этого он имел дело с Плазмой всего один раз и забыл, как она лаконична в своих ответах. Экран потух; передача закончилась.

Он не был уверен, как понимать слово «thanatous»; видимо, что-то связанное со смертью. Это значит, что она умирает, думал он, запрашивая определение в планетарной справочной базе. Что умирает, или может умереть, или близка к смерти, а это все мне и так известно.

Однако он ошибся. Слово означало «смертельный», «причиняющий смерть».

Смертельна, подумал он. Между смертью и смертельностью громадная разница. Неудивительно, что система исключила этический фактор.

Да она же просто убийца, понял он вдруг. Что ж, потому консультации Плазмы и стоят так дорого. Получаешь не ложный ответ, высосанный из пальца, а чистую истину.

Макуэйн все еще пытался успокоиться, когда зазвонил телефон. Он уже знал, кто это.

— Привет, — дрожащим голосом произнесла Райбис.

— Привет, — сказал он.

— У вас случайно не найдется «Утренней грозы» от «Силестиэл Сизонингз»? Чая в пакетиках?

— Что?

— Когда я готовила для нас бефстроганов, я, кажется, заметила у вас пачку «Утренней грозы»…

— Нет, — перебил он. — Не найдется. Кончился.

— С вами все нормально?

— Просто устал, — ответил Макуэйн. И подумал: а она ведь сказала — «для нас». Она и я теперь «мы». Когда это произошло? — спросил он себя. Вот что имела в виду Плазма; система все поняла.

— А хоть какой-то чай у вас есть?

— Нет, — сказал он.

Внезапно ожила аудиосистема и заиграла запись, прерванная передачей с Фомальгаута. Пел хор.

Девушка в трубке захихикала.

— Фокс балуется фонограммами? Тут тебе сразу и хор, целая тысяча…

— Это Малер, — оборвал ее Макуэйн.

— А вы не могли бы заглянуть и составить мне компанию? — спросила Райбис. — Мне тут совсем нечем заняться.

После паузы он произнес:

— Хорошо. Мне надо кое о чем с вами поговорить.

— Я читаю одну статью в…

— Поговорим, — перебил он, — когда я буду у вас. Ждите через полчаса.

Когда он явился в купол, девушка сидела в темных очках на кровати и смотрела по телевизору мыльную оперу. С его последнего посещения ничего не изменилось, разве что тухнущая еда в тарелках да жидкости в чашках и стаканах выглядели ужасней прежнего.

— Вам стоит это посмотреть, — объявила Райбис, не поднимая глаз. — Хотя ладно, я сама вам все расскажу. Бекки беременна, но ее парень…

— Я принес вам чаю.

Он выложил четыре чайных пакетика.

— А можете передать мне крекеры? На полке над плитой целая упаковка. Время принимать лекарство. Мне легче глотать их с едой, чем с водой, потому что, когда мне было три годика… вы не поверите. Отец учил меня плавать. У нас тогда было много денег; мой отец был… ну, он и сейчас жив, хотя не слишком-то часто дает о себе знать. Он травмировал спину, когда открывал раздвижные ворота в одном жилищном комплексе, где…

Она замолкла; ее внимание вновь было поглощено телевизором.

Макуэйн расчистил себе место на стуле и присел.

— Этой ночью мне было ужасно тоскливо, — сказала Райбис. — Чуть вам не позвонила. Я все думала об одной моей подруге, ей сейчас… ну, мы с ней одногодки, но у нее рейтинг 4C по нормативам трудовых движений, в том числе по частоте призматических флуктуаций, или как их там. Ненавижу ее. В моем-то возрасте! Представляете?

Она рассмеялась.

— Вы давно взвешивались? — спросил он.

— Что? А, с весом у меня все в порядке. Это легко определить. Надо зажать пальцами кожу у плеча. Я проверяла, у меня есть еще жировая прослойка.

— А на вид исхудали, — сказал Макуэйн и положил ей руку на лоб.

— У меня жар?

— Нет.