Вспышки Золота

— Это не твоя вина, милая. Это вина Келс… Келтеона. Это он обманул тебя, и это он привел нас сюда.

— Он не приводил меня сюда, — рассеянно сказала я, отвлекшись на повязку, наложенную на ее руку. — Ты хочешь, чтобы я исцелила тебя, мама? Я могу это сделать, если ты дашь мне разрешение.

Мама откинулась на спинку стула и пристально посмотрела на меня.

— На данный момент моя рука в порядке. Думаю, тебе лучше рассказать мне, что с тобой случилось. — И я рассказала ей о том, как Келтеон, или Келсон, впервые показал мне магию сплетений, создав шар света, и как он так ясно промелькнул у меня в голове, как я по глупости скопировала магию, чтобы обнаружить, что я тоже могу создавать свет, и открыла Келтеону, что я могу видеть целые сплетения, подвиг, почти неслыханный в Айберло. Я рассказала ей, как пыталась скопировать то, что сделал Келтеон, когда исчез вместе с ней, но ошиблась местом и оказалась в Айберло, из-за чего мне пришлось отправиться в столицу за помощью короля, чтобы найти ее.

Я пропустила как можно больше опасных моментов, но могла сказать, что моя история заставила ее волноваться по тому, как она сжимала мои пальцы и бессознательно водила большим пальцем взад и вперед по тыльной стороне моей руки. Особенное внимание я уделила тому, что король Верон и Согран, а также, по меньшей мере, двое других побывали на Земле до того, как путевое сплетение было потеряно для них.

— А как они выглядят, генерал и король? — спросила она, поглаживая большим пальцем мою руку.

Я положила свою ладонь поверх ее, чтобы успокоить ее.

— Они оба похожи внешне: высокие, с кожей цвета корицы, темно-каштановыми волосами и светло-карими с золотом глазами. — Она напряглась. Я терпеть не могла, когда ее надежды рушились, и по той же причине чувствовала необходимость подорвать свои собственные. — Не думаю, что мы можем предполагать, что один из них — «он», мама. Я не знаю, когда они были на Земле, и когда другие тоже путешествовали туда. Мы здесь совсем в другом мире. Он ломится от магов. Я уверена, что есть люди из других стран, которые также путешествовали на Землю. Насколько нам известно, папа все еще может быть там.

Чувство вины захлестнуло меня за то, что я была такой циничной по отношению к моей доброй и иногда взбалмошной маме. Я неуверенно продолжала рассказ, пока не пришла к удручающему выводу, что снова оказалась пленницей того, что, как я предполагала, было Керлном.

— Похоже, ты через многое прошла, — сказала мама. Она снова обняла меня, и мы, молча, прижались друг к другу.

Наконец я оттолкнулась от нее.

— А как же ты? Прошло столько дней, что я потеряла счет времени. Тебя держали в этой темноте все это время?

— Нет. Меня поселили в уютной комнате с окном и регулярно кормили. — Она оглядела небольшой колодец, не более пяти футов шириной. — Ну, пока меня не вывезли из гор в деревянном ящике и не привезли сюда. Самой большой проблемой была скука. Келсон-Келтеон поначалу нечасто навещал меня, и все, что он хотел сделать — это подразнить меня намеками на то, что захватит тебя в плен. Он также просил разрешения исцелить меня, но я отказалась. Потом он превратился из мальчика в мужчину и попытался ухаживать за мной. Но с меня достаточно таких мужчин, как Джо и Келсон. Как я могла влюбиться в него? В конце концов это привело к тому, что пострадала ты. Джо должен был ударить тебя, прежде чем я поняла, насколько жестоким и манипулирующим он был. И что еще хуже, ты сама была влюблена в такого же парня. Я показала тебе плохой пример, — грустно сказала она.

Я возмутилась:

— Во-первых, ладно, да, ты принимала много паршивых решений, связанных с парнями, но я хотела бы указать на то, что ты только что сказала: тебя привезли сюда. Ты не несешь ответственности за действия других людей. А во-вторых, я хотела бы заявить для протокола, что Келтеон плел на мне чары. На самом деле, я не была в него влюблена. Просто чтобы нам было все ясно.

Мамины губы слегка изогнулись, ее печальное выражение лица сменилось весельем.

— Ладно, все ясно. Я так рада, что у меня такая мудрая дочь.

— Ты, наверное, единственная во всем Айберло, кто сказал бы такое обо мне, — сказала я, думая обо всех своих глупых промахах с момента прибытия в эту чужую страну. — Так ты позволишь мне вылечить твою руку или как?

— О, почти все уже зажило. Не утруждай себя.

— Мам, — предупредила я.

— Убедись лично. — Она размотала повязку, открыв покрытую струпьями рану. — Я держу повязку только для того, чтобы не соскоблить струп.

— Я все еще могу исцелить ее полностью, шрам и все такое.

Она отмахнулась от меня, и я стиснула зубы, но ничего не сказала. Если ей нужен боевой шрам, кто я такая, чтобы ее останавливать?

Потом я заметила, что в противоположном углу колодца лежит хлеб, сыр и вода. В горле мгновенно пересохло, а желудок заурчал от голода.

— Как часто мы получаем еду? — Я заставила себя не схватить ее.

— Три раза в день. Иди и возьми все это. Тебе это нужно гораздо больше, чем мне.