Встать на четвереньки

— И оттого, — продолжал Холмс, — мы должны сделать вывод, что через каждые девять дней профессор употребляет некое снадобье, воздействующее на него кратковременно, но очень эффективно. Из-за чего раздражительность, свойственная Пресбери, заметно обостряется. А посоветовали ему это средство во время той поездки в Прагу, и вот теперь его поставляет чех, торгующий в Лондоне. Клубок распутывается, Ватсон!

— А как же собака, и лицо в окне, и человек на четвереньках? — возразил я.

— Ну что ж, я думаю, мы разгадаем и эти загадки. Полагаю, до вторника ничего не случится, а до тех пор мы будем лишь поддерживать связь с Беннетом и наслаждаться радостями, которые доставляет нам этот маленький чудесный городок.

Наутро мистер Беннет зашел к нам и рассказал о последних событиях. Холмс был прав, прошедший день для нашего молодого друга оказался несладким. Профессор не винил его открыто в инспирировании нашего визита, но обращался с ним чрезвычайно сурово, даже с враждебностью. Чувствовалось, что шеф был оскорблен не на шутку. Но утром вел себя так, словно ничего не случилось, и, как всегда, прочел великолепную лекцию в битком набитой аудитории.

— И если бы не эти загадочные приступы, — заключил Беннет, — я решил бы, что он сегодня полон энергии, как никогда, и ум его по-прежнему ясен. Но все-таки это не наш профессор, не близкий нам человек, которого мы знали столько лет…

— Я полагаю, что по меньшей мере неделю бояться вам нечего, — заметил Холмс. — Я очень занят, а доктор Ватсон должен спешить к своим пациентам. Уговоримся, что во вторник примерно в это же время суток мы встретимся здесь, в гостинице. Я абсолютно уверен, что в следующий раз, до того как распрощаться, мы непременно узнаем причину всех ваших волнений и страхов. Ну, а сейчас пишите нам и сообщайте обо всем, что происходит.

После этого я не видел своего друга несколько дней, а вечером в понедельник получил опять краткую записку с просьбой встретиться завтра на вокзале. Когда мы сели в поезд, едущий в Кэмфорд, Холмс сообщил, что в особняке Пресбери пока все спокойно, ничто не нарушает заведенного распорядка и поведение хозяина тоже остается в пределах нормы. Об этом же сказал и мистер Беннет, посетив нас вечером в нашем номере «Шахматной доски». И добавил:

— Нынче профессор получил от своего лондонского корреспондента письмо и маленький сверток — помеченные, как всегда, крестиком, и потому я их не открывал. Это все.

— Думаю, и этого вполне хватит, — мрачно произнес Холмс. — Что ж, мистер Беннет, сегодня ночью, я полагаю, мы раскроем тайну хотя бы отчасти. Если я рассуждаю в верном направлении, мы сможем закончить нашу историю, однако для этого потребуется внимательно следить за профессором. Так что советую вам не спать сегодня и быть настороже. Когда услышите шаги в коридоре, выгляните наружу и потихоньку двигайтесь за вашим шефом, но не давайте ему, ради бога, заметить вас. Мы с доктором Ватсоном будем находиться поблизости. Ну и еще… Куда профессор прячет ключ от шкатулки, о которой вы нам говорили?

— Обычно носит с собой, на цепочке для часов.

— Вероятно, разгадка скрыта именно там… А замок, если понадобится, можно и взломать. Кроме вас, есть в доме крепкий мужчина?

— Только Макфейл, кучер.

— А где он ночует?

— В комнатушке над конюшней.

— Не исключено, что он нам будет нужен. Итак, работы на сегодняшний вечер нет, будем следить за развитием событий. До свидания, мистер Беннет! Хотя мы наверняка с вами встретимся еще до рассвета.

Была уже почти полночь, когда мы спрятались в кустах напротив крыльца профессорского дома. Несмотря на чистое небо, было довольно-таки прохладно, но, к счастью, мы захватили с собой теплые пальто. Вдруг подул ветерок, по небу медленно поплыли облака, то и дело закрывая луну. Наше пребывание в засаде было бы чрезвычайно скучным, если бы не тревожное ожидание развязки и убежденность моего друга в том, что цепь странных явлений, так беспокоящих нас, сегодня наконец оборвется.

— Если принцип девяти дней опять вступит в силу, — сказал Холмс, — профессор непременно откроет свой второй облик. Все факты говорят об этом: и то, что странное поведение началось вскоре после поездки в Прагу, и тайные письма от лондонского посредника, чеха с Коммершл-роуд, действующего, как видно, по указанию из Праги, — да и, в конце концов, сегодняшняя посылка, полученная от этого самого чеха. Какое средство употребляет профессор и для чего, мы сейчас понять не можем, но, без сомнения, это снадобье ему доставляют из Праги. И принимает он его по четкому предписанию: каждый девятый день. Именно на это я и обратил сразу внимание. Однако симптомы, которые возникают после приема этого средства, весьма загадочны. Вы, доктор, не обратили внимания на то, как выглядят средние суставы его пальцев?

Мне пришлось признаться, что нет.