Вставая на крыло

Арм-Инг улыбнулся, прощаясь с Шассой после сеанса мыслесвязи, и пошел утешить менестреля, который не находил себе места, переживая за любимую. Парня он нашел в палатке Дерека, меланхолично терзающего струны лютни. Впрочем, те звуки, что рождал послушный инструмент, походили на что угодно, кроме музыки.

- Нервничаешь? – кивнул на ни в чем не повинную лютню дракон. – Оставь в покое эту штуку, струны от переживаний порвешь. Шасса только что связывалась со мной. Все в порядке с Мартой. Ну, потискал ее епископ, не без этого – но тронуть не тронул. Так что не дергайся. И ложись спать. Утром выдвигаемся. Часть войска поедет человеческим отрядом. А часть драконами, для пущего эффекта задуманного. Главное только, чтобы Марту уже вывезли из монастыря. Ну, за этим Шасса проследит и сообщит. Поедешь с отрядом, как только нам отдадут девчонку, бежите к ближайшему дракону и марш отсюда в Шеррретхоррр. Мы закончим и к вам. Вопросы есть?

- Нет! – радостно вскинулся поникший было менестрель. – Я все понял. Уже ложусь.

- Угу, - хмыкнул Арм-Инг. – Молодец. Я тоже пойду. Завтра будет весело и шумно.

Когда за ним опустилось входное полотно палатки, Тейрен сбросил ремень и улегся. Его больно царапнули слова о том, что епископ прикасался к его Марте, взыграло чувство собственника. Но побывавший на совещании в штабе, Тейрен понимал, что забрать Марту раньше утра означало бы провалить не только операцию по ее спасению, но и шанс вывести драконов из гор, вернуть им человеческие владения Шеррретхоррра.. Ну и вообще. Магов приструнить, церковников. По слухам, на праздник сам король приедет.

«Я люблю тебя девочка моя, - прошептал он, укладываясь. – Все будет хорошо. Завтра я обниму тебя и никому больше не позволю к тебе прикасаться, никому. Моя родная, любимая. Совсем немного осталось. Я люблю тебя».

День рождения Изначального в столице праздновался с королевским размахом. Кертаонсар кипел и бурлил, готовясь к торжествам и гуляниям. Везде понаставили лотков и прилавков со сладостями, игрушками, едой. Музыканты тут и там играли славления Изначальному и государственные гимны. Празднично наряженные люди гуляли парочками и целыми семьями, лакомясь сладостями и глазея на представление. Гвоздем программы обещана была казнь девчонки-оборотня, превращавшейся в дракона. На Центральной площади уже построили возвышение, обложенное хворостом. Посреди торчал столб, к которому привяжут девчонку. Высокое сооружение, не поскупились на доски и бревна. Видно будет с любого края немаленькой площади.

За Мартой пришли утром. Бледная, но спокойная девушка протянула руки под веревку и сама вышла из камеры. В карете ее привязали к переборке и открыли шторы, выразительно показав, что глазеть можно, разговаривать – нет. Уже отъезжая, Марта услышала отчаянный крик девочки, которую должны сжечь вместо нее. Наверное, ей сказали, что ее ждет, грустно улыбнулась дракона. Потерпи, родная, страх не костер, не убивает. Каких-то пара часов – и я заберу тебя в Шеррретхоррр. Просто потому, что ты чуть было не приняла за меня смерть.

Жители стекались на площадь в ожидании зрелища. Монахи тоже – монастырь опустел на время праздника, все воспользовались выходным и ушли в город. Толпа радостно гудела и кричала, требуя обещанного представления огня и ведьмы. Наконец в проезде, ведущем к монастырю, показалась телега с клеткой, в которой плакала и билась связанная девчонка. Кричать она не могла – рот был заткнут кляпом во избежание возможного колдовства. Монах, по случаю приготовления костра не в рясе, а в рубахе и штанах, закатал рукава и принялся поправлять хворост, освобождая будущей жертве проход к месту сожжения. Расчистив место, он невозмутимо пошел навстречу телеге..

И в этот момент в канву праздника вплелась совершенно неожиданная и непредсказуемая нить. Даже, пожалуй, не нить, а корабельный канат. Площадь замерла, словно кто-то невидимый наложил на всех заклятие немоты.

С севера к городу приближались драконы. Строгим, четким клином, похожим на военный строй, они летели, посверкивая в лучах полуденного солнца алым, черным, золотым, синим, изумрудным.. Над площадью драконы пролетели низко и медленно, словно давая круг почета. А жители услышали.. что-то вроде голоса.. или мысли.. Короче, все поняли вежливую просьбу освободить площадь для посадки. Пространство вокруг помоста мгновенно опустело – люди разбежались по окружающим зданиям и переулкам. А на брусчатку величественно и спокойно опустились семь драконов: два черных, три алых и два изумрудных. Над площадью разлилось почти ощутимое любопытство. Из всех окон и переулков на огромных ящеров (каждый из драконов был не меньше двух саженей в холке и шести в длину) таращились изумленные глаза.