Вставало солнце над Русью

Снова пришлось Рюрику услышать о Вадиме. Он вспомнил, как в священной роще спасал его, когда на Ильмене их застала буря и они чуть не погибли в разбушевавшемся озере. Как он молил Перуна оставить в живых Вадима и тот задышал. Но потом – неизвестно, по какой причине – Вадим нанёс ему предательский удар ножом. Очнулся он в шалаше старого варяга.

Рюрик и Олег поспешно собрали дружину. Они с наместником князя не оставили даже ни одного дружинника: каждый человек был на счету. Ильмень взволновался не на шутку.

– Опять Вадим встал на моём пути! – возмущался Рюрик. – В Ильмене смуту устроил! На городище свою толпу ведёт!

– Прогоним князя! – кричали сторонники Вадима. – Не надо нам ничьей воли над нами!

– Слушайте все! – кричал Вадим. – Мы пойдём в городище и не оставим там камня на камне! Надо раз и навсегда покончить с этим хищным соколом!

Главной целью Вадима было Рюриково городище. Он окружил его. Все варяги, находящиеся в крепости, были отрезаны от Новгорода, защиты ждать было неоткуда. А Новгород повёл себя странно. Он не примкнул к мятежникам, но и против не пошёл – кроме молодёжи, у которой кровь кипела и энергия требовала выхода. Народ занял выжидательную позицию: кто победит, к тому и примкнут. Вадим шёл на городище с многочисленной воинственной вольницей: он решил, что биться с княжескими дружинами ему не под силу, и торопился покончить с городищем и его жителями до прихода князя. Трувор понял, что дело нешуточное. Ему пришлось думать, как сохранить жизнь княгини и продержаться до прибытия Рюрика с дружинами.

Рюрик, приближаясь к Новгороду, узнал о дерзком нападении Вадима на его городище и поспешил туда, где ждали его помощи. Появление князя со свежими силами сразу нагнало ужас на мятежников. С громкими криками они кинулись врассыпную. Никому не удалось избежать наказания, всех смутьянов истребили ожесточенные дружинники.

– Ты не уйдёшь от меня, презренный убийца! – Олег бросился с поднятым мечом на мятежного ильменского старейшину. Один удар – и рухнул тот с рассечённой головой. – Собаке собачья смерть! – закричал Олег.

Рюрик чуть ли не на ходу слетел со своего высокого жеребца, выхватил меч и кинулся на Вадима, метким ударом меча пробил ему шею. Вадим рухнул на землю. Рюрик встал рядом и, возвышаясь над ним, спросил:

– Чем я тебе помешал, что ты второй раз пришёл меня убивать?

– Мне кудесник нагадал, что погибну от твоего меча. Хотел избежать смерти… – прошептал Вадим, голова упала набок, и он затих, истекая кровью.

Рюрик отошёл от Вадима.

– Рюрик! Трувор убит…

Рюрик не сразу понял, о чём говорит ему Олег, посмотрел сквозь него и пошёл дальше. Олег подскочил, дёрнул его за рукав.

– Трувор убит! – закричал он Рюрику.

– Где?! – севшим вдруг голосом выдохнул тот.

– Пойдём, покажу.

Олег подвёл его к Трувору. Тот лежал с разбитой головой, а вокруг него трупы мятежников.

– Не успели! – сказал Олег.

– Не успели! – эхом повторил Рюрик.

* * *

На великом славянском озере Ильмень воцарилось спокойствие. Рюрик, как всегда перед сном, как бы подводя итоги прошедшего дня, стоял у окна в опочивальне и задумчиво смотрел во двор. Он слушал, как самозабвенно расточают свои трели птицы в низкорослом кустарнике, разросшемся вдоль частокола.

– Как звонко поют птицы, – сказал Рюрик, повернувшись к Эфанде.

Эфанда возлежала на широкой лежанке с резными спинками, прикрытая покрывалом. Взглянув на небо через плечо мужа, она сказала:

– Иди ко мне, мой Рюрик…

Рюрик отошёл от окна и стал медленно сбрасывать с себя одежды. С бьющимся сердцем она смотрела на него. Ей хотелось, чтобы он её обнял крепко-крепко, хотелось почувствовать его сильные руки и горячие губы; ей до головокружения, до дрожи хотелось утонуть в его объятиях. Он отбросил шёлковое покрывало, окинул взглядом её нагое тело, лёг рядом и, обхватив её рукой, прижал к себе. Сердце её замирало от его прикосновений, ей хотелось, чтобы эти минуты счастья не кончались никогда. Их ночь была полна страсти, они забыли обо всём, и сделать это оказалось не так уж трудно. Рюрик, часто дыша, с сильно бьющимся сердцем повторял ее имя, судорожно сжимая прядь её шелковистых волос. Эфанда устало закрыла глаза и, положив голову ему на плечо, молча стала читать молитву, отчаянно желая порадовать мужа наследником.

– Матушка Светлая, Мокошь! Молю Тя о силе, жизнь рождающей, о силе святой и светлой. Благослови меня и осени плодовитостью большой, чтобы привела я в Явь Предков рода мужа моего, души светлые и праведные. Ты бо есть любящая и приветливая родительница наша, славная и треславная, в роде земном пребудь! Одари меня здоровьем крепким, чтоб детки мои рождались легко и в радости. Пусть поселятся в душе моей благодать Божеская, светлые думы и мудрость Твоя. Мне же жить по Правде и Чести, с мужем моим в любви великой. Слава Мокоши!

Рюрик лежал с открытыми глазами, боясь пошевелиться, чтобы не разбудить свою ладу, и мечтал, чтобы на новом месте боги подарили ему наследника.