Вставная челюсть графа Дракулы

— Ты это нарочно! — взвизгнула Маргарита. — Ты ведь знаешь, что для меня мыши хуже Бен Ладена! Ты ведь знаешь, что мышь — первый враг макарон! Ты это нарочно! Ты хотела эту террористку со мной в порт заслать, чтобы она все макароны на корабле сожрала!

— Маргариточка! — Алла схватилась за сердце и бросилась к дорогой клиентке, опасливо косясь на мышь, по-хозяйски расхаживающую по столу. —Маргариточка, солнышко, да я понятия не имею, откуда она взялась! Да я сию же минуту вызову этих… дератизаторов, которые с ними борются!

— Слушать ничего не хочу! — ревела Маргарита, как пароходная сирена. — Ты это нарочно! Ты мне всегда завидовала! Еще когда Филимонов на меня обратил внимание, а на тебя не обратил…

— Что? — Алла остановилась на полпути к клиентке и переменилась в лице, — Филимонов? Да если хочешь знать, мы с Филимоновым шесть лет встречались! По два раза в неделю, ровно шесть лет…

— По два раза? — Маргарита позеленела. — Врешь, зараза! Это я с ним по два раза в неделю…

— Ты по каким дням?

— Тебе-то что за дело? Ну, по вторникам и четвергам…

— А я — по средам и пятницам!

— Врешь! — взвизгнула Маргарита и бросилась к двери. — Ноги моей больше не будет в твоей забегаловке!

Мышь окончательно освоилась на столе и устремилась к корзиночке с замечательным французским сырным печеньем.

В это же время в офисе колдуна Вакханалия происходил обычный сеанс черной магии. Клиент, типичный браток с выбритой наголо головой, в дорогом, но как с чужого плеча черном костюме, сидел в глубоком кожаном кресле перед столом колдуна и пережевывал подушечку «орбита».

— Ну, ты, блин, в натуре, не можешь мне прямо сказать, какой козел на меня зубы точит? — допытывался клиент, неприязненно разглядывая хрустальный шар, который крутил перед ним Вакханалий. — Скоко, блин, можно эту висюльку крутить?

— Угрожает тебе, мил человек, кто-то злой да опасный, — озабоченно бормотал колдун. — Держит он в сердце мысли черные, задумал он тебя, мил человек, со свету сжить и вконец извести…

— Да это, блин, все понятно, что ты мне все одно и то же талдычишь! Ты мне прямо скажи — кто?

— А это, мил человек, ты сам должен разглядеть, — и Вакханалий снова раскрутил хрустальный шар.

— Да кончай ты меня доставать! — прорычал клиент. — Я от этой твоей блескучей штуковины скоро ослепну! Деньги взял — отрабатывай, говори, кто под меня копает, а то я с тобой быстро разберусь…

— Ну ты, мил человек, вспомни, — зашел колдун с другой стороны, — кому мог что плохое сделать, кто на тебя мог зло затаить…

— Ну ты, блин, даешь! — браток расхохотался, —это ж весь город получится, да еще и по другим городам порядком набежит! Если б все так просто было — фиг бы я к тебе за такие бабки пошел! Нет, ты давай, отрабатывай свое, или я сам за работу примусь! Тебе мало не покажется.

Встревоженный колдун лихорадочно искал выход из сложившегося положения. До сих пор он сталкивался обычно с ревнивыми дамочками, которые хотели заново приворожить охладевшего мужа или как-нибудь напакостить сопернице. Сегодняшний случай был первым в его практике.

— Ну ладно, попробую еще один способ… — проговорил наконец Вакханалий. — Только больно уж он страшен… это древний вавилонский ритуал, посвященный богине зла Ламашту…

— Давай, мужик, колдуй, только по-быстрому! — браток махнул рукой.

Колдун забормотал какие-то непонятные слова и насыпал в медную жаровню с тлевшими углями щепотку сухой травы. Комната наполнилась сладковатым голубым дымом.

— Только ты, это, дури здесь не кури! — недовольно предупредил клиент. — Я этого не люблю!

— Не беспокойся, мил человек! — отозвался колдун. — Все будет как надо!

Он достал из ящика стола сундучок, купленный не так давно в составе детского подарочного набора «сорок фокусов». Сундучок был с двойным дном, и Вакханалий иногда использовал его в своей практике.

— Дай, мил человек, какую-нибудь свою вещицу, — потребовал колдун, открыв сундучок перед клиентом.

Тот, недовольно заворчав, как игрушечный медведь, с заметным трудом стащил с пальца кольцо с нагло сверкающим бриллиантом.

— Клади его сюда, в шкатулку! — скомандовал Вакханалий.

— Только ты, мужик, имей в виду — за брюлик ответишь!

— Не изволь беспокоиться! — колдун захлопнул крышку сундучка и забормотал непонятные заклинания. Этому несложному искусству он отлично научился в бытность парторгом института.

Прочитав положенное, он снова открыл сундучок. Однако вместо карманного русско-вавилонского словаря, которым он хотел воспользоваться на последней стадии ритуала, он увидел в шкатулке белую мышь. Грызун сидел с самым жизнерадостным видом, сжимая в мелких острых зубах перстень клиента.

— Вот блин! — воскликнул браток, уставившись на зверька. — Это, выходит, Хвост под меня копает! А я-то ему, гаду, доверял! Ну, я ему, бычаре позорному, устрою кровавую баню! Ну, мужик, спасибо тебе, раскрыл глаза! Ладно, забирай брюлик, мне для хорошего человека ничего не жалко!