Вставная челюсть Щелкунчика

– Застегнут на пряжку. Внутри были телефон, пачка бумажных носовых платков, таблетки от головной боли, ключи предположительно от квартиры и кредитка в маленьком кармашке на молнии.

– Ясно, – кивнула я и услышала тихий звук, – вам письмо пришло.

Степан постучал пальцем по экрану планшета.

– Тэкс! Результат вскрытия Галины Сергеевны Петровой. Инфаркта нет, на редкость здоровая женщина была, могла бы еще много лет прожить, перед смертью приняла лошадиную дозу слабительного, в желудке обнаружен чай из клюквы и шиповника с медом.

– Слабительное не может убить человека, – удивилась я. – Татьяна сказала правду, она всего лишь хотела снять конкуренток дочери с конкурса, предполагала, что они не смогут выйти на сцену. Или, что еще хуже, убегут с нее в разгар финального выхода.

– Петрову убил яд, – продолжил Степан, – в отчете токсиколога указано: дили… мити… коло… дини… Выговорить название я не способен. До начала восьмидесятых этот самый дили… мити… широко применялся в производстве средств от крыс и мышей. Его выпускали в разных видах: порошок и раствор, последний применялся широко, в частности, им опрыскивали амбары, в которых хранилось зерно, был вариант и для жилых домов. Отрава называлась «Гранат».

– Почему так? – удивилась я. – Средство пахло фруктами?

Степан развел руками:

– Не знаю, может, ваше предположение верно. С названиями в советские времена было странно. Меня всегда удивляло, что бензопила, очень хорошая, кстати, называлась «Дружба». Ну какая может быть дружба, если к тебе с бензопилой приближаются? В конце восьмидесятых «Гранат» признали опасным для здоровья человека, запретили применять во всех областях и сняли с производства. Но в Интернете можно черта лысого приобрести, ну-ка. «Гранат»! О! Пожалуйста! Доставят на дом любое количество, рекламируют как средство, которое любили наши бабушки.

– Посмотрите его состав, – посоветовала я.

– В нем этого дили… нет, – разочарованно протянул спустя короткое время Степан, – совсем другой состав: порошок коры асфанского дерева, корень мультилапки. Растительное сырье.

– Реалии современного бизнеса, – произнесла я, – производитель покупает название, хорошо известное народу, ну, например, печенье «Вкусное», копирует дизайн советской привычной обертки и начинает торговать товаром, который не имеет ничего общего с прежним. В старом было сливочное масло, в новом пальмовое, натуральная ваниль заменена на ароматизатор…

– Но в случае со средством «Гранат» все иначе, – возразил Степан, – теперь оно не токсично для человека.

– Не все изменения бывают к худшему, – согласилась я, – у меня сразу много вопросов появилось. Почему хотели отравить Алису? Кто решил убить девочку? Сомневаюсь, что Вера и Таня способны на это.

Дмитриев отодвинул планшет.

– Одна опшикала колготки едким спреем, вызывающим зуд, другая добавила в фляжку и бутылку с минералкой слабительное, обе дамы склонны к неблаговидным поступкам.

Я посмотрела на Степана:

– Убийство девочки нельзя назвать неблаговидным поступком, это тяжкое преступление, не всякий уголовник тронет подростка.

– Ключи были у Анюты Королевой и у обеих предприимчивых мамаш… – перечислил Степан.

– Кто-то еще мог, как Григорьева с Яковлевой, сделать копию, – перебила его я.

– В комнате раздевались только Марина, Алиса и Соня, – возразил Семен, – другим туда незачем заходить.

– Если только кому-то не потребовалось убить внучку Галины Сергеевны, – подчеркнула я. – Что могла натворить Алиса, чтобы вызвать столь сильную ненависть?

– Иногда хватает ерунды, – вздохнул Степан и взял зазвонивший телефон. – Да, да, обязательно сейчас? Ну… я подумаю.

– У вас срочные дела, – воскликнула я, – да и мне пора.

– Извините, – смутился Степан, – я не предполагал, что встречу вас, поэтому попросил одного человека приехать в офис. Разрешите вам позднее позвонить?

– Конечно, – улыбнулась я, – буду рада.

– Виола, не волнуйтесь, я найду доказательства того, что Яковлева оклеветала вас, – заверил Дмитриев. – Вере это с рук не сойдет.

Я хотела сказать Степану, чтобы он записал номер моего мобильного, но посмотрела на его айпад и передумала.

– Спасибо, очень неприятно оказаться обвиненной во взяточничестве безо всяких на то оснований.

Из кафе мы вышли вместе, Степан посадил меня в машину и вдруг спросил:

– Виола, надеюсь, вы не собираетесь ехать к Яковлевой выяснять отношения?

Я сделала самые честные глаза.

– Мне это даже в голову прийти не могло, да и времени нет, надо садиться за работу.

– Удачного дня, творческого вдохновения, – пожелал Степан, – звякну около девяти, не поздно? Вы жаворонок или сова?

– Жаросов, – засмеялась я, – встаю рано, ложусь поздно, иначе ничего не успеваю. Я сова, которая вынуждена петь жаворонком.

– Жаросов, – повторил Степан, – такое, кроме вас, никому не придумать.