Вставная челюсть Щелкунчика

– Мне ничего точно не известно, – заметил Степан, – просто я обратил внимание на совпадение по датам. Вернемся к Галине Сергеевне. Откуда у нее средства на оплату услуг Лауры? Есть счет на круглую сумму, выставленный Кузнецовой, его закрыла бабушка Горюновой, имеется служебная пометка «Оплачено полностью, vip-клиент, скидка на дальнейшие услуги пять процентов».

– Оливье, – громогласно объявил Густав, в зале опять заиграла музыка, но теперь звучала «Камаринская плясовая».

– Изобретенный французом салат привезли в Россию солдаты Наполеона, и он быстро стал любимой едой как крестьян, так и дворян, – продолжил официант.

Я опустила голову и молча стала наблюдать, как Густав расставляет на столе разные миски. Понятия не имею, как оливье добрался до Москвы, но сомневаюсь, что солдаты Бонапарта таскали в своих ранцах кастрюльки с этим кушаньем.

– Наш шеф готовит самый правильный салат по рецепту самого Кутузова, – декламировал тем временем старичок во фраке.

– Михаил Илларионович не воевал на стороне Наполеона, – напомнил Степан.

Густав замер над очередной плошкой.

– Конечно нет. Но во время совета в Филях Бонапарт угощал всех оливье и повар Кутузова записал рецепт.

– Ага, – кивнул Дмитриев, взял со стола льняную салфетку и стал пристраивать ее на своем колене.

А я решила объяснить Густаву, что он не совсем прав.

– Во время упомянутого вами совета в Филях Наполеон ждал, когда москвичи принесут ему ключи от своего города, его не было в избе вместе с…

Официант бесцеремонно перебил меня:

– Оливье составляется на ваших глазах. Берем овощи, мясо, яйца…

Руки Густава замелькали с калейдоскопической быстротой, я не успела кашлянуть, как на большой плоской тарелке передо мной оказались: одна зеленая горошина, одинокий кружок отварной моркови, тоненький, словно папиросная бумага, кусочек докторской колбасы, восьмая часть крутого яйца, колечко репчатого лука, кубик отварной картошки. Все это было разложено по краям тарелки. Густав взял кондитерский мешок.

– Здесь домашний майонез, сейчас…

Густав выдавил из мешка белую полоску и написал ею в центре посуды буквы Е.Н.Г.

– Обратите внимание на лично шефом придуманную подачу блюда, – произнес официант, проделывая то же самое для Степана, – нигде более этого не увидите.

– Согласен, такого я еще не встречал, – хмыкнул Дмитриев. – Аббревиатура Е.Н.Г., учитывая рождественские каникулы, означает Елка Новый Год?

– Нет, нет, – возразил Густав, – это Егор Николаевич Гнусов, наш хозяин. Посмотрите на декор зала, на стенах, на потолке медальоны с его монограммой, и дверь украшена резьбой в виде инициалов владельца.

Мы со Степаном завертели головами по сторонам.

– Приятного аппетита, – пожелал Густав и пошагал в сторону коридора, но я остановила его.

– Простите, можно кусок хлеба.

Старик замер, обернулся и переспросил:

– Хлеба?

– Да, – почему-то смутилась я, – белого.

– К оливье? – ужаснулся Густав. – К французскому блюду? Нарезной батон?

Я ощутила себя лаптем в плисовых штанах, окончательно сконфузилась, но придумала выход из положения.

– К куриному супу.

– В нем есть лапша, – отбрил Густав, – она и хлеб это как сахар и мед, вместе съесть их невозможно.

– Дама желает батон, – подал голос Степан. – В чем проблемы?

– Сейчас исполним в лучшем виде, – пообещал официант.

– Не люблю майонез, никогда его не ем, – призналась я, увидев, что Густав покинул зал.

– Я тоже не фанат жирного соуса, – согласился мой спутник, – Е.Н.Г., Егор Николаевич Гнусов! Ну теперь понятно.

– Что? – полюбопытствовала я, разглядывая содержимое своей тарелки.

– Человек, активно советующий мне зайти в сие заведение, женат на Анне Егоровне Гнусовой, – пояснил Дмитриев, – похоже, ее папенька владеет этим злачным местом.

Я осторожно подцепила кусочек морковки вилкой и отправила его в рот.

– Это просто отварная морковь. И картофель самый обычный, горошина из банки. Колбасу я не ем и яйца не особенно люблю.

– Отдайте мне, – попросил Степан, – в обмен на овощи. Порции тут неприлично крошечные, надеюсь, что суп нальют литровым половником.

– Где Галина Сергеевна нашла деньги на шлифовку фигуры Алисы? – вернулась я к прерванному разговору. – Для простой московской пенсионерки даже тысяча евро заоблачная сумма.