Встречь Солнца

— Скажи на милость, — непорядок! Я здесь порядки устанавливаю. Иди оформляй путевку. Чтобы через полчаса тебя здесь не было.

Александр Павлович махнул рукой и вышел.

Степана он застал в гараже, возле машины.

— Слыхал? Вот так-то, — мрачно ухмыльнулся Савеличев. — Воюет наш бывший пролетарий, круто заворачивать стал. Как бы ему на таких поворотах в кювет не сорваться. Ты едешь, что ли?

— Выходит, мне придется, — словно оправдываясь, подтвердил Щелкачев и замолчал. Он не знал, как сказать Степану, что едет он на его машине.

— А ты не мнись, — выручил его Степан. — На моей? Я так и подумал, когда он тебя вызвал. Кому-кому, а тебе я свою старушку со спокойной совестью доверить могу. Как бы только она не подвела. Я же на ней без малого полторы тысячи километров прошел. Дороги-то весенние, сам знаешь. А я ее, — он любовно погладил крыло машины, — даже посмотреть не успел. В пять часов прибыл. Пока обмыл, загнал в гараж — семь. А в девять уже из-под одеяла выволокли. Ему что, — Степан кивнул в сторону конторы. — Он считает, что машина, как человек, сознательность проявлять должна: самому, мол, секретарю обещано, а человек, как машина, по трое суток без отдыха может вкалывать.

— Так у него свой опыт есть.

Степан не понял иронии.

— Знаю я его опыт. Может, кто и не выпускал по трое суток баранку, да только не он. Заместителя начальника управления на «эмке» возил, и то больше на охоту, чем по делу. Бывший хозяин и пристроил его начальником в гараж. За особые заслуги-услуги. С тех пор и растет понемногу — больше вширь, чем ввысь.

— Ты все-таки не горячись, Степа…

— А чего мне? Правда на моей стороне, на Соколове свет клином не сошелся. Да и ты был бы прав, если б отказался.

Александр Павлович покачал головой.

— Ты что же думаешь, я Соколова испугался? Нет. Только раз секретарь райкома звонил, значит, помочь там действительно надо. Промывка на носу и, может, от этого дела успех целого коллектива зависит. Если что, ведь не Соколова, а нас всех недобрым словом поминать будут.

— Что ж, пожалуй, верно, — согласился Степан. — Поезжай, в общем. Ручаться трудно, но думаю, что не подведет, — кивнул он на машину.

4

В воротах дежурный механик спросил:

— В порядке?

Щелкачев, пряча рейсовые документы в нагрудный карман комбинезона, нарочито равнодушно ответил:

— А леший ее знает. Без проверки иду.

Механик махнул рукой:

— Езжай. Начальник приказал тебя пропустить.

— Передай начальнику большое спасибо, — с иронией сказал Александр Павлович, хлопнул дверцей кабины и вывел машину на трассу.

Вслушиваясь в работу двигателя, он то прибавлял, то убавлял газ, переходил с низшей скорости на высшую и обратно, опробовал тормоза. Отъехав от поселка несколько километров, остановился, вылез из кабины и проверил резину. Заглянул под машину. Течи бензина, масла и воды не было. Подумал: «Молодец Степан, хорошо за машиной смотрит».

Влез в кабину, закурил, устроился поудобнее на сиденье и тогда уже окончательно тронулся в путь.

Трассу Александр Павлович знал отлично — не первый год автомобиль его наматывал на колеса нелегкие километры северной магистрали. Был в рейсах в жестокие морозы и слепящие пурги, под грозовыми ливнями и в дни весенней распутицы, и никогда не покидало его гордое и радостное сознание, что его ждут.

И никогда не уставал он любоваться суровым северным пейзажем, в который была вписана извивающаяся лента дороги, то взбегающая к самым вершинам сопок, то соскальзывающая в глубокие речные долины.

Осенью тайга в золотом уборе лиственичной хвои, зимой она сверкает белизной снегов, подчеркнутой черными штришками голых деревьев и темными пятнами скал, летом одевается в зеленый наряд с горячими вкраплинами шиповника и иван-чая.

По обе стороны тысячекилометровой трассы хорошо знакомая тайга представала каждый раз в новом, неожиданном великолепии.

Вот и сейчас капризная северная весна перемешала и в беспорядке разбросала вокруг краски всех времен года. На северных склонах сопок еще белеет снег. Внизу он уже отступил под напором весны и только кое-где спрятался от вешнего солнца в глубоких распадках. Но и здесь разъедают его весенние ветры и воды, и уже проступают и на небольших снежных островках рыжие пятна прошлогодней травы. А рядом, там, куда дотянулись животворные лучи солнца, зеленеют свежие травы и словно прозрачной зеленой дымкой окутались молодые лиственницы. И над всем этим — бездонная голубизна пронизанного светом неба.

Земная красотища летела навстречу машине, расступалась, давая ей дорогу, и убегала назад, чтобы никогда больше не повториться. Поведет завтра в обратный путь свою машину Щелкачев, и уже в ином сочетании красок предстанут перед ним горы и долины, и воды, и небо над ними.