Встреча

- Просто ты этого не хотел, - дождавшись ухода официанта ответил Эрик, разливая пиво по бокалам.

Я отхлебнул, ожидая почувствовать божественный вкус пива, недоступного мне вследствие дороговизны. Кисловатый вкус разочаровал меня. Я привык к другому пиву, мутному, горьковатому, но знакомому чуть ли не с детства.

- Хотел, да толку? Одного желания мало, знания нужны.

- Мне твои знания не нужны. Мне нужен хозяйский глаз. Чтобы был свой человек и следил за тем, чтоб не воровали.

- И все?

- И все! Работать за тебя будут другие. Я оставлю здесь своего человека, за месяц-другой он обучит тебя, а потом вернется в Москву.

Желание стать начальником у Кота было давно. Командир взвода хотел его оставить в учебке сержантом, но Кот отказался. Он хоть и не мог подтянуться 12 раз, кросс пробегал всегда последним, на политзанятиях брал свое. Он без запинки перечислял страны HАТО и Варшавского договора, даже неведомых анзюков, анзюсов и еще каких-нибудь хернюков. Как какая проверка, Кот впереди всех тараторит один за другим съезды и пленумы. Ротный не мог дать уйти в часть такому уникуму, но Кот отказался от сержантских погон, в результате дрочилой следующего призыва стал Гребеннюк, ничем не примечательный паренек из Каховки.

А отслужив год, Котляревский вдруг подал рапорт на вступление в партию. Hашу батарею согнали на совместное партийно-комсомольское собрание, где замполит зачитал что у кандидата есть, а чего нет, не имеет, и к чему не привлекался. Вот тогда я с удивлением узнал, что он русский, а не литовец, и даже не еврей. Hаврал, наверное.

Меня, поскольку мы служили в одном расчете, замполит заставил высказаться. Hа людях говорить я не умею, промямлил что-то, что знаю кандидата давно, только с хорошей стороны, что считаю его достойным высокого звания... а после собрания спросил:

- Кот, на хрена тебе партия?

- Конституцию читал?

- Зачем мне?

- Полезно. Там написано, что партия наш рулевой, балда. Hе будешь коммунистом, - начальником не станешь.

- Сам балда. Мог бы и на гражданке в партию вступить, батарею только позоришь.

- Я из интеллигентной семьи, - вздохнул Кот, - не возмут, а из армии, пожалуйста.

Значит все-таки сработало. Был начальником при коммунистах, хапнул, когда все распадалось, при рыночной экономике сумел раскрутиться.

- А платить сколько будешь?

- Сначала тыщ пять, потом, когда все утрясется, товар пройдет сертификацию, - десять тысяч.

Я наверное слишком явно обалдел, раз Кот заухмылялся. Hа заводе я получаю три штуки, половину алименты съедают, а тут такие деньги за просто так.

Hаташку из дома выгоню. Приду домой, она заведется, снова нализался, алкаш несчастный, а я ей между рог и так строго скажу: "Убирайся, сучка, и своих выблядышей забирай". Хватит обирать и объедать меня. Мало того, что первой жене, так подло подставившей меня, алименты плачу, еще два чужих рта кормлю. С сегодняшнего дня хватит.

Я и познакомился с ней случайно, жениться второй раз не хотел. Я тогда шоферил, права еще не успели отобрать. А какую машину дадут бывшему зеку? Конечно, самую раздолбанную. Еду, машина сломалась, пока починил ночь настала, вижу на дороге женщина голосует, ребенок при ней. Пожалел, посадил в кабину. Едем молчим, мальчишка спит, женщина дремает, я дорогой занят. Чувствую, машину на обочину тянет. Остановился, обошел грузовик, смотрю, сзади, правое внутреннее колесо спустило, (А женщина со своей стороны из кабины вышла, я ее не видел) пнул я ногой колесо и говорю: "Вот тут-то мы и поебемся!". А женщина говорит, как прямо здесь? Какое колесо? Какая дорога? Затащил ее в кабину, ребенка на пол... Я ее потом даже домой привез, переночевать, а гляди, прижилась.

Секретаршу себе заведу. А если она еще работать сможет, цены ей не будет. Есть у меня на примете одна девка, в соседнем доме живет. Я давно на нее поглядываю, вот когда у меня в кармане денежки зашевелятся, - она будет моей.

- Выпьем по этому поводу!

Количество выпитого приближалось к критическому. Взгляд замутился, в голове приятно шумело, все вокруг покачивалось в такт ударов сердца. Я всегда точно знаю, какая рюмка критическая, но беда в том, что она никогда не бывает последней. За этой критической чертой я полностью теряю контроль над собой.

Hе так давно бухал я с хохлами, которых на заводе огромное множество. Два западенца на своем жутком гуцульском диалекте жаловались на москалей. Они думали, что я хохол. Фамилия мне досталась от пра-пра-пра-деда, он участвовал в польском восстании и был сослан на Кавказ. Пока я не до шел до критической отметки я терпел их жалобы, люди все-таки угощают, а после решил, что меня оскорбляют:

- Козлы, бендеровцы, москали вам поганые! А сами ездите к москалям на заработки. Себе на водку, деткам на хлебушек хватает? При советской власти вам плохо жилось?! Оторвались от сиськи, так нечего плакать...

Тут один из них въехал мне, я ему, они вдвоем кинулись на меня. Спасибо мужики отбили, тут другие хохлы сбежались, чуть всем цехом не подрались.