Встреча на далеком меридиане

- Может, пойти в ресторан или кафе? - Он взглянул на часы. - Еще нет одиннадцати.

Валя промолчала.

- Что делают москвичи после театра? Знаете, я здесь всегда голоден, потому что в Москве едят совсем в другое время, чем у нас, и я никак не могу к этому привыкнуть.

- После театра мы идем домой или в гости, - коротко ответила Валя. - А что делают в Америке?

- То же самое, только мы часто ходим в рестораны. Но видите ли, я не хочу ехать домой, потому что я голоден, и не могу пойти в гости, потому что у меня нет знакомых. Значит, я должен умереть с голоду?

- Нет, - негромко рассмеялась она.

- А что же мне делать?

- Да, трудная проблема, - согласилась Валя.

- Но рядом с этой проблемой стоит и ее решение. Или, может быть, это другая проблема?

- Что вы имеете в виду?

- Понимаете, это довольно трудно сказать, - медленно произнес Ник. Должно быть, любой иностранец в любой стране считает, что все, что с ним происходит, объясняется тем, что он иностранец.

- И что же?

- И больше ничего.

Немного помолчав. Валя сказала:

- Вам следовало бы объясниться точнее.

- Ну хорошо. Вы не пойдете со мной в ресторан только потому, что я иностранец?

- Вы именно это и хотели сказать?

- Да, именно это.

- Тогда я отвечу - вовсе не потому.

- А почему же?

- Потому что вы меня не приглашали. Вы все ходили вокруг да около, но так и не сказали: "Пожалуйста, пойдемте в ресторан".

- Хорошо, пожалуйста, пойдемте со мной в ресторан.

- С удовольствием, - просто сказала она, пожав плечами. - Я тоже очень хочу есть. - Но они уже проехали и площадь Маяковского, и только что миновали Белорусский вокзал. - Надо повернуть обратно, - заметила Валя. Дальше ресторанов нет.

- Можно пойти в гостиницу "Советская". Вам нравится там?

- Мне - в "Советской"? - Валя взглянула на него. - Да я никогда там не была. Право, у вас очень странные представления о том, как мы живем и что мы делаем.

- Я не имею никакого представления о том, как вы живете и что делаете. Откуда мне это знать?

- Скажите, - спокойно спросила Валя, - в каком городе вы живете?

- В Кливленде.

- Это большой город?

- Да. Около миллиона жителей.

- И там есть большие отели?

- Да.

- Ну так скажите мне, пожалуйста, часто ли обыкновенные девушки ходят в рестораны этих отелей? Я не говорю о дочерях богачей или знаменитостей. Просто самые обыкновенные девушки?

- Понимаю ваш вопрос, - сказал он.

- У меня есть еще один, - настойчиво продолжала Валя, и Ник понял, что его подозрения были не лишены оснований. - Многие ли кливлендские девушки ходят в эти или другие рестораны с приезжими советскими учеными?

- Нет, немногие.

- Ведь очень немногие, верно?

- Очень, очень немногие. Победа на вашей стороне.

- Мы с вами не воюем, - спокойно сказала она.

Ресторан был почти полон, оркестранты ушли отдохнуть, поэтому Ник не сразу понял, что здесь танцуют. Валя пошла позвонить домой.

- Это необходимо, - смеясь, объяснила она. - А то мама будет волноваться.

В зале, кроме Ника, было еще двое иностранцев, они сидели за столиком в углу, увлекшись разговором; отодвинули в сторону маленький французский флажок, чтобы он не мешал жестикулировать, и не слушали музыку, не обращали внимания на танцующие пары.

- Советские люди и французы переменились ролями, - сказал Ник Вале, указывая на них. Валя засмеялась.

- Почему бы советским людям не потанцевать? - спросила она. - У нас теперь это принято. Я сама люблю танцевать.

- Я не танцевал много лет, - сказал Ник. - И никогда не был хорошим танцором.

- Опять-таки будьте точнее, пожалуйста, - взмолилась Валя. - Вы хотите пригласить меня танцевать?

Ник заколебался, потом со смехом сказал:

- Да. Почему бы нет? Давайте потанцуем?

- С удовольствием, - ответила Валя.

Он встал из-за столика и, ожидая, пока она подойдет, совершенно неожиданно для себя ощутил такое острое волнение, что ему пришлось отвести глаза в сторону.

В его объятиях она двигалась так же свободно и с такой же естественностью, с какой шла рядом с ним по улице. Рука ее, которую он держал в своей, была легкой и сухой, талия - тонкой. Валя касалась плечом его плеча, потому что была высокого роста, и это прикосновение походило на ласку, все тело ее было гибким и послушным. Они танцевали в полном молчании, и он почти не сознавал, что движется, и не слышал музыки. Вернувшись за столик, они опять долго молчали. Ник думал о только что испытанном ощущении. Это могло быть лишь чувство благодарности, обостренное отъездом Анни, но он вдруг увидел в Вале женщину.