Встреча на подсолнуховом поле (СИ)

Улыбнулась, вспоминая вечно растрепанные рыжие вихры сестры. Раньше бабушки часто бывали в гостях друг у друга и брали внучек с собой. Лисса тогда была совсем малышкой, а Даша почти достигла возраста совершеннолетия — четырнадцати лет. В этом году уже Лисса в середине зимы, когда она родилась, станет взрослой. Будет таковой считаться. Возможно, Лидария решит ее судьбу, определив в супруги выгодную партию из какого-нибудь знатного дома королевства. И ей придется принять этот выбор так, словно его совершила она сама.

Даша вздохнула и подошла к окну, широко распахнув створки.

Принято считать, что люди благородного происхождения, принадлежащие к сильным и древним домам, не имеют тревог, горестей и печалей. У них всегда все замечательно, только от того, что они носят известную фамилию, которая, как думают многие простые крестьяне, обеспечивает им безграничное счастье и безопасность. Однако привилегии зачастую оказываются наказанием, а чувство защищенности — зыбким, как туман. Судьба знатных дам и юношей не принадлежит им. Они — разменная монета, которая может принести дому еще больше известности и состояния. Их чувства никогда не берут в расчет.

Дашина семья не принадлежала к верхам общества, пока однажды Лидария, которой всегда была чужда жизнь в деревне, не сбежала из дома в столицу, где смогла выйти замуж за молодого мужчину, принадлежащего к одному из малых домов, но подающего большие надежды в создании своей карьеры, и вскоре Лидария уже вращалась в дворцовых кругах благородных дам.

Ее сестра же — Лалия — предпочла остаться в Соари, где провела все детство. Ее никогда не влекли веселые балы, пышные наряды и разговоры ни о чем, за что Даша была ей очень признательна, ведь благодаря этому она получила удивительные и бесценные воспоминания, которых нет у людей, выросших в шумных и больших городах. И свою дальнейшую жизнь она решала всегда сама, без принуждения и чувства долга, которое давит на душу тяжелым грузом всю жизнь многих знатных господ, сохранивших свои детские мечты и желания, свою веру в волшебство, но вынужденных поступать так, как велит им честь и положение семьи.

Опустившись на кровать рядом с сумкой, Даша посмотрела на полочку с выставленными кувшинами и чашами, ощущая, как кольнуло в груди. Свой путь она выбрала сама, и ваяние из глины стало важной частью ее жизни; делом, без которого она не мыслит себя, но теперь придется уехать и оставить мастерскую, уже давно прекратившуюся в свое маленькое, родное и уютное королевство. Оставить, быть может, навсегда.

Тревожные мысли прервал шорох за спиной, и Даша обернулась, встретившись взглядом с нахохлившимся совенком, забравшимся в ее сумку. Проворчав, Бинх прищурился и, схватив деревянный гребень, взмахнул крыльями и вылетел из комнаты через растворенное окно. Даша возмущенно подскочила, но птица уже скрылась из виду. Удрученно покачав головой, перевязала ремни на сумке и вышла из комнаты. Еще со вчерашнего дня Бинх устроил ей представление, воруя вещи, которые она готовила с собой, разбрасывая их и другими способами мешая собираться в дорогу.

— Доброе утро, Даша, — Лалия выглянула из кухни, отряхивая руки. — Мы готовим. А ты что такая хмурая? Бинх снова проказничает?

— Как ты догадалась?

— Он пару минут назад пролетел мимо окна с книжкой в когтях, — усмехнулась, покачав головой, — а только что с твоим гребнем. Совсем тяжко, да?

— Да уж, — кивнула. — Из-за него никак не получается нормально собрать вещи.

— Злится. Не хочет, чтобы ты уезжала.

— У меня нет выбора. И ты это знаешь, — Даша прислонилась к стене около стола, где Лалия резала овощи, и огляделась. — А где Вереск?

— Я его отправила немного зелени срезать для вкуса.

— Все готово! — двери распахнулись, и Вереск стремительно вошел в дом, широко улыбаясь и протягивая букет из душистых трав. — Доброе утро, Даша.

Девушка кивнула и, взяв из рук Вереска травы, склонилась над тазом, чтобы смыть с них землю и пыль, но мысленно вновь и вновь обращалась к предстоящему отъезду в чужой и холодный дворец Королевы. Уже много лет госпожа Тэра считается негласным правителем королевства Диары, ибо ее муж жив, но попав под влияние жены, давно говорит ее словами. У них так же есть дети: наследный принц Этан и три дочери, одну из которых, младшую Энн-Мэри, Даша помнила по своему последнему приезду во дворец вместе с Лидарией. А старших, кажется, зовут Триана и Норин; они родились с разницей в два года, однако походят друг на друга подобно близнецам, что порой даже собственные родители путают их.

— Даша, — донесся до нее мягкий, но настойчивый голос юноши, уже, вероятно, не в первый раз обращавшегося к ней. — С тобой все в порядке?

Не сдержав язвительно смешка, Даша поднялась и положила траву в чашу.

— Конечно.

— Ну-ка пойдем, — хитро усмехнулся Вереск, взяв ее за руку. — И не хмурься.