Встреча на подсолнуховом поле (СИ)

Даша кивнула, все еще ощущая сковывающую душу тревогу, но понадеялась, что Вереск прав и Айзек не посмеет что-то сказать про нее или попытаться сделать ей, потому что такой его поступок могут расценить как личное оскорбление королевскому дому. Только спокойнее ей от этих мыслей не стало, а в сердце пробралось недоброе предчувствие, и чтобы развеять туманное чувство, Даша повернулась к окну, только они поднялись на верхние этажи. Гроза уже стихла и теперь только влага, в которой играли ярким блеском лучи утреннего солнца, на стеклах напоминала вчерашнем дожде.

Возле комнаты Вереск попрощался с ней и поспешил на кухню, где, по его словам, Тетушка Бара уже заждалась его и теперь весь день будет ворчать, что «все ей самой приходится делать, все самой». Поблагодарив его, Даша, стараясь не шуметь, открыла двери и тихонько проскользнула в комнату, но ее старания были лишними: Лисса уже не спала и, устроившись на мягком пуфе возле зеркала, задумчиво расчесывала длинные вьющиеся волосы. Заметив сестру, она бегло улыбнулась и вновь посмотрела в глаза своему отражению.

— Как чувствует себя принцесса Триана?

— Ты уже знаешь? — опешила Даша, ведь письмо доставили поздно вечером.

— Норин рассказала мне сегодня ночью, — вздохнув, Лисса отложила расческу на столик и повернулась к сестре. — Я не стала возвращаться в комнату, а провела это время с ней. Герольд был для нее хорошим другом и защитником, любил ее как сестру и всегда заботился, защищал. Его смерть стала для нее сильным ударом, и Норин долго плакала, вспоминая годы, проведенные вместе, точно он и в самом деле был представителем ее семьи. Почему так происходит, Даша? — со слезами в голосе обратилась к ней девочка. — Почему должны умирать те, кто нужен, кого любят?

— Не знаю, — честно ответила Даша, опустившись на колени рядом с сестрой.

— Я никогда не встречала кого-то, кто так же чутко любили бы друг друга, а главное, были не только любовниками и партнерами, но и верными друзьями; кто умел слушать и принимать любимого каждое мгновение, не цепляясь за уже исчезнувшие образы; кто был в чувствах настоящим. Они действительно были счастливы, любили, дорожили этой связью, почему же все обернулось так грустно? — Лисса ударила кулачками по своим коленям, и, глотая слезы, воскликнула. — Тогда лучше и вовсе никогда не любить, чем испытать боль утраты!

— Тише-тише, — успокаивающе погладила ее по руке Даша. — Ты не права: одно мгновение, полное искренности и любви, важнее целой жизни, проведенной в глухой пустоте. Герольд и Триана получили великий дар — то время, что они были вместе. Мой друг сказал, что нам не дано знать, что будет после завершения нашей жизни, поэтому я смею надеяться, что в другом мире они вновь обретут друг друга, и их проверенная разлукой любовь будет вознаграждена вечностью.

— Не дано знать… — одними губами повторила Лисса и уже уверенно посмотрела на сестру. — Помнишь, я рассказывала тебе про предсказательницу? Я намерена к ней сходить! Сегодня! — топнула ногой девочка, словно пресекая возможные возражения старшей подруги. — Я хочу узнать, что будет со мной, как я проживу жизнь и кто будет моей любовью. Для меня это очень важно, поэтому не вздумай меня отговаривать!

— Пойдем прямо сейчас? — сдерживая улыбку, уточнила Даша, радуясь, что девочка хотя бы немного отвлеклась. Вероятно, она знала Герольда не только по рассказам, как сама Даша, поэтому тяжело восприняла известие о его смерти, а в городе, где сейчас все улочки и площади ожили в дыхании праздника, она пусть на время, но позабудет о съедающей ее тоске.

— Нет, я проголодалась сильно. После завтрака сразу, хорошо?

Девушка кивнула и, обняв сестру, поцеловала ее в лоб. До общего завтрака осталось совсем немного времени, поэтому Даша поспешила сменить одежду и смыть осевшие едва уловимой тенью на лицо переживания прошедшей ночи. Когда она закончила одеваться, Лисса уже ждала ее возле дверей, нетерпеливо постукивая по полу носком туфля. Всю дорогу до трапезной и во время завтрака девочка молчала, отмахиваясь от других фрейлин, то и дело пытающихся завести с ней разговор, а когда ее тарелка опустела, подскочила и, схватив Дашу за руку, потянула к выходу.

Только оказавшись на улицах города, Лисса отвлеклась от своих мыслей и заметно приободрилась, с восхищением во взгляде рассматривая преобразившуюся столицу. Дома украшены яркими полотнами, а между крышами протянулись тонкие нити с нанизанными на них разноцветными лентами и цветами подсолнухов где-то живых, а где-то выполненных из ткани или иных вещей, которые люди превратили в украшения. На обочинах развернулось множество перевозных палаток и лавок прибывших на праздник торговцев, сказителей и странствующих циркачей. Вскоре затаенная во взгляде Лиссы печаль сменилась восторгом, с которым девочка подбегала почти к каждому страннику, без доли смущения заводя разговоры и расспрашивая о новостях из тех краев, где побывали эти люди.