Встреча по-английски

– Итак, – сказала она немного менторским голосом, – начнем, пожалуй. Должна отметить, что этот случай заставил меня немало понервничать, поскольку речь шла о моей ближайшей подруге, практически сестре. И я очень сердита на некоторых из здесь присутствующих за то, что они поступали по отношению к ней как минимум некрасиво, я бы даже сказала, непорядочно.

Тамара Листопад изогнула красивые изящные брови.

– Ты обвиняешь нас в непорядочности? А тебе не кажется, девочка, что ты зарываешься?

– Ничуть, тетя Тамара. Кроме того, я давно уже не девочка, а следователь с приличным стажем. И да, мои слова к вам относятся в первую очередь. Не могу сказать, тетя Тамара, что я сильно удивлена вашим отношением к Маше, оно никогда не было должным, но в этот раз вы превзошли сами себя. Впрочем, начнем по порядку. Я буду рассказывать, а герои моего повествования поправят меня, если я ошибусь, и дополнят, если я чего-то не знаю. Итак, в далеком шестьдесят втором году советский инженер Александр Листопад поехал в командировку в Англию, где влюбился в жену своего британского коллеги, которого, как мы теперь знаем, звали Мэри Шакли. Роман их был бурным, но безысходным, спустя месяц Александр вернулся домой, где его ждали жена и годовалая дочь, привезя с собой отданный ему Мэри на память набор оловянных солдатиков в сафьяновой коробке.

Лицо Гордона болезненно перекосилось, но он промолчал. Лицо Тамары Листопад оставалось безмятежным. Виктор Смирнов сердито засопел. От внимательного взгляда Лили не укрылся ни один из этих фактов, она мимолетно улыбнулась и продолжила свое повествование:

– Несмотря на разлуку, Александр Николаевич всю жизнь продолжал любить свою Мэри. Думаю, что в какой-то момент Елизавета Андреевна узнала об этой его любви. Узнала и страшно оскорбилась. Я права?

Лилия Лаврова внимательно смотрела прямо в лицо Тамаре Листопад. У Маши быстро-быстро заколотилось сердце.

– Мама!

– Отец вел дневник, – нехотя сказала та. – Мать ничего не знала, он умело скрывал свои чувства, но поверял их бумаге. Дневник он прятал на даче, в ящике своего стола. Когда мы затеяли делать ремонт, и мать разбирала вещи в отцовском кабинете, она случайно его нашла. Мой муж, мой тогдашний муж, Алексей Бобров присутствовал при этом. Вечером, вернувшись домой, он рассказал мне, в каком шоке была мама, когда прочитала эти записи.

– Я помню! – воскликнула Маша. – У меня была ангина с высокой температурой, поэтому мне казалось, что все происходит во сне, но это был не сон. Бабушка вышла из кабинета деда с какой-то тетрадкой и сбежала в сад. Она плакала, а Михалыч ее успокаивал, а потом он отнес меня на руках в машину, и мы уехали в город, а ночью сгорела дача.

– Я всегда была убеждена, что мать ее подожгла, – хрипло сказала Тамара. – Но она не сознавалась, говорила, что просто, уезжая, забыла погасить камин. Но она сожгла дом нарочно, старая дура! Не смогла принять и простить тот факт, что отец ей изменял, и решила уничтожить в огне всякую память о нем. Он страшно любил этот дом. Жил больше там, чем в городской квартире. Сбегал от нас и уединялся там, чтобы мы не мешали ему мечтать о его англичанке. Вот мама и решила вопрос кардинально.

– Ну, этого мы уже не узнаем, – сказала Лиля. – Да это и не важно. Важно то, что за несколько дней до пожара сафьяновая коробка с солдатиками была перевезена в город. Маша любила эту игрушку, и Елизавета Андреевна не решилась у нее ее отнять. Как бы то ни было, но солдатики уцелели в пожаре и все последующие годы хранились в городской квартире семьи Листопад. Прошло много лет, и внук Мэри, разбирая на чердаке старые записи своего деда, Ройла Шакли, нашел какие-то бумаги, подтверждающие, что в коллекции оловянных солдатиков, так бездумно отданных его женой своему любовнику, было кое-что ценное. Правильно, Гордон?

Марьяна переводила Барнзу весь разговор, поэтому сейчас он затравленно кивнул в ответ.

– Из бумаг своего деда Гордон вычитал, что один из солдатиков когда-то принадлежал сыну Наполеона и сейчас стоит целое состояние. Ройл знал об этом, но так как он очень любил жену, то не посмел расстроить ее сообщением о том, что именно она отдала в чужие руки.

– Дед не догадывался об истинной стоимости этой вещи, – хрипло сказал Барнз. – Он просто в своем журнале, в котором вел учет коллекции, отметил, что Мэри подарила двадцать пять фигурок инженеру из России, которого звали Александр Листопад, и что он, Ройл, не стал ей говорить, что один из солдатиков из коллекции Наполеона. Он подробно описал все фигурки, я связался с коллекционерами и понял, что на самом деле потеряла из-за бабушки наша семья. Но я не знал про любовный треугольник.

– Ройл тоже этого не знал, – кивнул Александр. – Мама никогда никому об этом не говорила, только мне. Много лет она хранила тайну своей любви и моего рождения.

– Твоего рождения? Ты хочешь сказать, что бабушка родила тебя от русского?

– Вы – сын моего отца? – спросила ошеломленная Тамара.

– Да, я сын Александра Листопада, хотя еще месяц назад ничего об этом не знал, – кивнул Александр-младший.