Встреча с Анджеем Сапковским

 "Я ответил им: вы думаете, что я идиот? —  fucken idiot, сказал он. — Это не пропаганда. Я политикой не занимаюсь. Это художественное произведение. Если вы так думаете, мне не о чем с вами говорить".

Сапковский сказал, что не видит проблемы в так  называемых «народных переводах». Если кто-то делает это в виде хобби — пожалуйста, на здоровье. Если же это делается с целью заработать, то, к сожалению, он не может  этого  одобрять. Потому что в таком случае это нарушение авторских прав.  

 Был вопрос о том, как он начал писать, и он подробно рассказал о своем первом рассказе, написанном для конкурса рассказов фэнтези, когда ему было уже около сорока. Как в редакции журнала над ним смеялись, типа куда ты лезешь, тебе все равно не переплюнуть Андрэ Нортон. Как потом этот рассказ занял первое место и как читатели завалили журнал письмами с пожеланиями, чтобы напечатали продолжение.

 Спросили его о переводах. Он тепло вспомнил Евгения Вайсброта. Рассказал, каким он был дотошным человеком, как нелегко было с ним работать. Он заваливал Сапковского длиннющими письмами с вопросами, написанными на пишущей машинке —  Вайсброт не пользовался компьютером. И все равно в окончательном варианте перевода было немало ошибок.

 "Писателю трудно оценивать перевод его книги на другой язык. Писатель не может править переводчика, потому что перевод —  это другое, самостоятельное литературное произведение."

Сапковский неоднократно упоминал, что литература это серьезный бизнес. Однажды на конвенте он встретил Гарри Гаррисона, которому пожаловался, что его книги издаются в России большими тиражами, но он за это не получил ни копейки. Гаррисон похвастался, что ему в России платят все, что положено. Как тебе это удается? Гаррисон порекомендовал своего агента, и Сапковский в тот же день с ним связался.

Его спросили о творческих планах. Сапковский ответил, что он никогда не делится творческими планами, особенно с коллегами-литераторами. Потому что идею могут подхватить на лету и воплотить раньше, чем он сам успеет ее реализовать. Объясняя это, он перешел на русский язык. 

Сосед справа, молодой парень, толкнул меня в бок и спросил, говорю ли я на иврите. Я ответил, что да, говорю. Что он сказал? Я пересказал ему все это своим корявым ивритом. Правильно, — сказал сосед, — я тоже пишу и никому не рассказываю о своих планах.

 Сапковский снова перешел на английский и сказал: очень вероятно, что скоро появится продолжение "Ведьмака". "Я был уверен, что закрыл эту тему, но недавно у меня появились новые идеи, так что, возможно, будет продолжение."

 Я отметил, что его книги написаны для интеллектуального читателя.

Сапковский ответил, что любой человек, который читает книги - интеллектуал. Придурки не читают, они играют в компьютерные игры. Он сказал, что сам он —  человек среднего интеллектуального уровня и не может себе позволить писать так, чтобы читатель подумал, что он придурок. Еще он сказал, что пишет в первую очередь для польского читателя. Читатель сам выбирает, что ему читать. Для кого-то предпочтительней Конан-варвар. "У всякого свой вкус", - сказал он по-русски и потом по-английски стал очень смешно развивать эту мысль, пересыпая ее fuck'ами.

 Меня разобрал смех, я никак не мог остановиться. Человек энциклопедических знаний, высокого нравственного начала, полиглот пытается прикинуться таким, как все. Потом кто-то упомянул, что в его текстах много латыни. Сапковский тут же поинтересовался; а разве вы не знаете латынь? И после этого разразился латинской фразой, содержащей выражение "coitus interruptus". Он еще сказал, что его раздражают подстрочные  комментарии, бывает,  что они занимают больше места на странице чем сам текст

Я спросил, что он думает о библиотеках. Это учреждение культуры или прибежище пиратов? Сапковский долго и серьезно говорил о пользе и огромной культурной значимости библиотек. О пиратах он не упомянул.

Напоследок один из слушателей спросил по-русски, не собирается ли пан Анджей написать о Катыни и ее продолжении в Смоленске?

Сапковский тоже по-русски очень сухо ответил, что нет, не собирается. Это очень больная тема. Она слишком горячая. Это политика, а политикой он не занимается, поэтому продолжать разговор об этом он не хочет.

Час прошел. Семинар закончился.

Доказательства, что все это мне не приснилось, и я действительно там был

Я попросил пана Анджея оставить автограф на титульном листе книги "Змея".

Вот так выглядит автограф Анджея Сапковского. Что означает этот рисунок, я не спросил. Гадаю. Может, когда-нибудь угадаю. Или кто-нибудь подскажет.

После этого еще два человека попросили у него автограф. Похвастаюсь, из всех присутствующих ручка была только у меня. После начертания автографов пан Анджей мне ее вернул. Этот момент запечатлен на фото..

Эту ручку я буду хранить. Заранее предупреждаю: при моей жизни на аукционе Sotheby's она не появится.

Из кармана рубашки у меня выглядывает входной билет. Вот он.