Встреча с неведомым

- Бывший кок "Мурманца" Гарри Боцманов прибыл в ваше распоряжение, товарищ начальник!

Отец внимательно осмотрел кока, сдержанно поздоровался и пожелал проверить документы. Кок охотно достал из кармана бушлата кожаное портмоне и протянул отцу справку, где черным по белому значилось, что Гарри Петрович Боцманов с такого-то по такое исполнял на "Мурманце" обязанности корабельного кока и уволился по собственному желанию.

- Что ж, плохо было на корабле? - поинтересовался отец.

- Очень хорошо, товарищ начальник!

- Так почему же вы уволились?

- Проворовался, гражданин начальник! - правдиво отрапортовал Гарри Боцманов.

- Что?!

- Так точно, никуда не денешься! Хотели под суд отдать, но ввиду моей молодости пожалели: решили отправить на плато для исправления.

- Только вора нам не хватало! - горько посетовал отец.- Что же вы украли?

- Шоколад.

- Такой сластена?

- Никак нет, терпеть не могу. Просто продавал на частном рынке из-под полы.

- Гм!.. Ну что ж, у нас продавать некому, живем как при коммунизме, без купли-продажи. Готовить-то хоть умеешь?

- Природные способности к этому делу. Капитан плакал, расставаясь, в три ручья. Команда объявила голодовку, не принимая нового кока. Творчески работал, товарищ начальник полярной станции. Горел!

Отец грустно взглянул на покрасневшего Ермака и ушел.

- Почему вас зовут Гарри? - поинтересовалась Валя.- Разве вы англичанин?

- На плато, оказывается, и девушки есть!..- ухмыльнулся кок.- Нет, я не англичанин, я рязанец. Был в кино такой артист Гарри Пиль. Мама им увлекалась.

При виде кока все приуныли, особенно Бехлер. Но оказалось, что напрасно. Готовил Гарри действительно хорошо. Только уж очень был болтлив и врун ужасный. Даже не знаю, с кем его сравнить - с бароном Мюнхгаузеном или Ионом Тихим, написавшим свои знаменитые "Звездные дневники".

Утром Ермак улетел обратно, и я был свидетелем того, как начальник полярной станции разъяснил пилоту, сколь важна моральная чистота людей, делающих дело в планетарном масштабе.

- Я понимаю вас, Дмитрий Николаевич,- горячо уверял Ермак,- теперь я привезу... У меня есть в Анадыре два брата на примете - отличные люди! А насчет кока вы не волнуйтесь, я взял над ним шефство. И вообще он очень хороший человек: как на балалайке играет! А насчет шоколада - это просто затмение на него нашло. Конь о четырех ногах, да спотыкается.

- Это вы убедили не отдавать его. под суд?

- Ну да, я. Да вы не беспокойтесь.

Ермак сдержал обещание и действительно привез двух эскимосов. Вертолет уже стоял минут десять, а они всё выходили: сначала два брата-близнеца, в кухлянках и фетровых шляпах, надетых явно по торжественности момента, их мать, старая-престарая эскимоска в меховых штанах и оленьей кухлянке, жена одного из братьев, одетая обыкновенно, как одеваются и в Москве,- в платье и пальто, на голове пуховый платок, и их дети - я насчитал ровно восемь,одетые по-эскимосски и по-русски.

На этот раз отец серьезно разобиделся на Ермака.

- Где я помещу этот детский сад? - гневно спросил он.- Вы смеетесь надо мной? Вам ничего нельзя поручить. Скажу откровенно, я был о вас лучшего мнения.

Все стояли растерянные. Кок на мгновение выглянул из кухни в белом халате и колпаке, показал белоснежные зубы и скрылся. Тело у него было словно на пружинах. Братья почувствовали недоброе и заволновались.

- Товарищ Черкаса, не просим детский сад... Своя яранга будем строить,сказал один из братьев.

Как я потом заметил, говорил всегда он, за двоих; другой близнец только согласно кивал головой.

- Мы и в Магадане не водил в детский сад. Мы же уволились. Мы навсегда сюда приехал. Хорошее место здесь. Однако, уже были в этих краях, оленей пасли.

- Вы были здесь? - удивился отец.

- Я был. Охотился на быка. Оленей пасли там, внизу. Хороший долина есть. Сколько хочешь корма для оленей. В совхозе работал. Хороший, однако, совхоз. Премии мне давал.

- Почему же вы ушли из этого совхоза? - настороженно спросил отец.

- Брат за мной приехал. Квартиру в Анадыре получал, топить не надо, всегда тепло есть. Уговорил меня приехать. Грузчиками там оба работали в бухте - хорошо было.

- А почему же ушли оттуда, если хорошо? - угрюмо допрашивал отец.

- А теперь я уговорил брата. Отличные места здесь! Однако, лучше Анадыря. И в квартире жарко. Зачем так топить? На охоту будем здесь ходить. Всегда дичь свежая будет. Оленей разведем. Рыбу будем ловить. Для себя и для всех вас. Всем хватит. Богатый край здесь - людей еще не наехал. Ягоду будем собирать, грибы...

- А на полярной станции будете работать? -.кротко поинтересовался отец, выдвигая вперед нижнюю челюсть.

- Почему не будем? Будем, однако. Что велишь, то и работаю. Плотничать умеем, оленей пасти умеем, охотиться умеем, рыбу ловить умеем. Что еще тебе надо? А жена моя уборщицей умеет. Она в конторе совхоза убирала. Награда есть. Не отправляй назад...

Ребята, немного понимавшие по-русски, услышав, что их могут отправить назад, подняли отчаянный рев. Женщины стояли неподвижно, как статуи, и грустно смотрели на отца, не пускавшего их в рай.