Встреча с пришельцем (сборник)

— Сейчас оно у нас заработает! — Он сгреб меня в охапку и, подмяв под себя, начал давить коленом на ребра.

— Что вы с ним делаете? — кинулась мне на помощь жена.

— Закрытый массаж сердца, — гордо объяснил Мефодий и в ответ на мое: «Спасайте!» — накрыл носовым платком лицо, чтобы сделать искусственное дыхание по системе «рот в рот».

В больнице, куда я попал с переломом ребра и вывихом бедра, меня «заковали» в гипс.

— Ну как, барахлят? — услышал я через несколько дней голос Мефодия. — Сейчас они у нас заработают! — пообещал он, потирая руки.

Не знаю, как я, «закованный» в гипс, оказался и вестибюле.

— От кого это ты так? — удивился коллега, пришедший меня проведать.

— От Мефодия, — задыхаясь, вымолвил я.

— Возвращайся назад, — грустно сказал он. — Дело в том, что вчера его назначили заведующим нашим отделом. Так что все равно тебе от него никуда не деться…

Целебное растение

Наш двор зарос бурьяном, и управдом бросил клич: «Все на прополку!» Клич был встречен возгласами: «Правильно!», «Давно пора!», «Смотреть стыдно!» Однако никто не отважился выйти первым.

Такая необычная скромность жильцов заставила управдома пройтись по квартирам. Выяснилось, что половина жильцов неизлечимо больна, треть готовится поступать на курсы вязанья или посещает кружок «Знай свой родной город». Остальные были заняты такими неотложными делами, что нечего было и думать оторвать кого-либо от них.

— На вас вся надежда, — зайдя ко мне в воскресенье, сказал управдом и сделал такой умоляющий жест, что я немедленно вышел бы на прополку, если бы не мой застарелый ревматизм и не то неумолимое обстоятельство, что через полчаса должны были прийти приятели забивать «козла».

— Неужели и это мне самому делать? — в отчаянии воскликнул управдом.

— Ни в коем случае! Вы просто напишите табличку: «Не рвать! Целебное растение. Лечит от всех болезней». Увидите, что будет, — посоветовал я.

Откровенно говоря, давая этот совет, я и не подозревал, что табличка может произвести такой эффект. Не успела она появиться во дворе, как кто-то из жильцов, озираясь по сторонам, сорвал несколько стеблей.

И — пошло…

Один за другим выходили мои соседи и, словно мимоходом, рвали бурьян. Сначала понемногу, потом целыми охапками. Все забыли о своих неизлечимых болезнях и неотложных делах — семьями заготавливали «целебную» траву.

Особенно старалась бабуся в черном чепчике. Не по годам энергичная, она успела за несколько минут набрать полную корзину. Отнесла ее домой и снова вернулась.

За какой-нибудь час во дворе собралась толпа. Тут были и жители соседних домов, и просто прохожие.

Но стать обладателем «чудо-травы» посчастливилось не всем. Жилец с первого этажа в самый разгар сорняковой баталии был на базаре, и ему не досталось ни травинки.

— Безобразие! — возмущался он. — Какие-то хапуги неизвестно откуда размели наше добро! Это все равно как если бы я в чужой огород залез…

Утром, идя на работу, я увидел на углу бабусю-энтузиастку в чепчике. Она продавала в аккуратных целлофановых мешочках бурьян с нашего двора. На дощечке, что лежала возле корзины, корявыми буквами было списано со вчерашней таблички: «Целебное растение. Лечит от всех болезней».

Брала она по рублю за мешочек. К бабусе тянулась длинная очередь.

Стал в очередь и я. А вдруг и в самом деле растение — целебное? Берут же люди!

Белая ворона

Когда наш заведующий рассказывал в отделе очередной анекдот, все дружно смеялись. Кроме меня. Во-первых, анекдот казался мне примитивным, во-вторых, он имел как минимум столетнюю бороду. Любил заведующий рассказывать и о проделках своего внука. Все гомерически хохотали. Опять-таки, кроме меня. Мне даже как-то грустно становилось от таких рассказов. Если этот маленький проказник, думал я, такое себе позволяет сегодня, то что же он будет вытворять через несколько лет?

И тем более мне было не до смеха, когда заведующий начинал иронизировать надо мной. Особенно поселились коллеги, когда он проводил шуточные параллели между мной и популярными представителями фауны.

«Нацарапал, как курица лапой!» — это когда он читал мои бумаги.

«Работает, как кот на глине!» — такой была общая оценка моего прилежания.

«Баба с воза — кобыле легче!» — о возможности моего перехода в другой отдел.

«Доходит, как до жирафа!» — это про мою реакцию на его остроты.

Что касается последнего, то здесь мнение заведующего единодушно разделяли все мои коллеги. Они искренне сочувствовали мне. И успокаивали.

— Отсутствие чувства юмора — это, конечно, трагедия, — часто повторял Семен Крутоверхий, — по не такая, как, например, у моего дядьки — он с детства клептоманией страдает.

Машинистка Оксана всегда меня горячо защищала:

— А зато у него чувство ответственности есть!

Откровенно говоря, я и сам страдал от того, что был к отделе белой вороной. И когда наш интеллектуал Вализа предложил мне познакомиться с психиатром, который, по его утверждению, специализируется на вот таких закомплексованных, как я, слова благодарности застряли у меня от волнения в горле.