Встреча с пришельцем (сборник)

— А я слышал, что лучший способ избавиться от этой мерзости — это регулярно растираться спиртом, — сказал спортивного вида парень.

— Спиртом — это уж роскошь, — возразил ему худой небритый верзила.

— Ну и отсталый народ! — воскликнула рыжеволосая женщина. — Вы что, про змеиный яд забыли? Во всех аптеках продается. Стоит только раз смазать, и как рукой снимет.

— Если уж ядом, то только пчелиным…

— И пиявки помогают!..

— Лучше всего — сметаной…

— Правильно! Или кислым молоком!..

— А про бураковый сок забыли?..

— Как сын врача могу засвидетельствовать, что лучше всего — новокаиновая блокада…

— Ничего вы не понимаете! Стоит один раз вываляться в крапиве…

— Нет! Лучший способ — это иглоукалывание…

— Товарищи, — постучал снова ручкой по графину директор клуба, — мне кажется, уже все высказались. Давайте дадим слово нашему гостю.

— Друзья, все вы по-своему правы, — встал Ветрогоненко. — Но если хотите, я дам вам уникальный рецепт от всех видов радикулита. Через неделю и следа не останется. Записывайте: сто граммов алоэ, двести граммов меда…

Участники читательской конференции провожали Максима Ветрогоненко до самой гостиницы.

— Спасибо, сынок!.. Сердечно благодарны!.. Вовек не забудем!.. Спаситель ты наш!.. — слышалось на прощание.

— Очень вас просим, приезжайте к нам еще раз, — пожал руку писателю старичок в очках. — И обязательно прихватите с собой еще какой-нибудь рецепт. Мы вам очень признательны будем…

Тонкости профессии

Кажется, не так уж и сложно быть распространителем билетов. Ходи себе, предлагай, бери деньги, давай сдачу. А на самом деле работа эта, как никакая другая, требует гибкости, сообразительности и, само собой, интеллекта.

Прихожу я, скажем, в местный комитет «Водхозпроекта» и говорю конфиденциально:

— Сам не знаю почему, но к вашей организации я отношусь лучше, чем к другим.

— Ну и что? — спрашивают меня бестактно.

— А то, что при всей любви к вам больше двадцати билетов на вернисаж Комаровского дать не смогу.

— Как! — возмущаются. — На триста человек — двадцать билетов?

— Дадите лучшим из лучших. В конце концов, в лотерею разыграете, как это делают во всех порядочных учреждениях.

— А директору, а заместителям? — начинают торговаться.

— Ладно уж, — подмигиваю, — для них найдем. Добавлю еще десяток.

Месткомовцы веселеют.

— Вы же сами знаете, — говорю, — на дефицитные спектакли и выставки билеты без нагрузки не продаются. К этим тридцати вынужден дать вам девяносто на ансамбль «Пятнистые косынки».

— Как! Ради одного вернисажа — и так мучиться!

— Ну хорошо, даю шестьдесят. Только из уважения к вашему коллективу, — предлагаю компромисс.

— Моя жена терпеть не может «Пятнистых косынок», — умоляюще смотрит председатель.

— Хорошо. Только для вас и вашей жены — квартет «Золотые сандалии». Вы же знаете, как я к вам отношусь…

И так каждый день, в каждом учреждении. Эти диалоги забирают столько калорий, что их никаким комплексным обедом не восполнишь.

Но самое сложное начинается вечером, когда звонят отовсюду, особенно родственники и знакомые.

— Пять билетиков на вернисаж Комаровского… Ну, хотя бы три!..

Трубка умоляет, клянчит, вымогает, угрожает. Трубка предлагает взамен бразильский кофе и обои под дерево. За билет на вернисаж я могу стать владельцем импортного пиджака под кожу и вне очереди пользоваться услугами модного массажиста.

— Да поймите же наконец! — кричу я в трубку. — Я скромный распространитель! И при всей любви к вам…

Они не верят, они не хотят верить!

— Кстати, — говорит жена, — вокруг выставки Комаровского ажиотаж! А он боялся, что вообще никто не придет.

— Никто бы и не пришел, — отвечаю. — Представь себе, что все билеты бросили бы в кассу. Ты, например, пошла бы смотреть картины какого-то там неизвестного Комаровского? Конечно, нет. А вот когда билеты продают с нагрузкой, как это делаю я… Поэтому и заверил Комаровского, что его полотна, которых я и в глаза не видел, будут иметь успех. И, как видишь, добился этого. Все устроил. Из уважения к его отцу, с которым мы в детстве в один драмкружок ходили…

Я скромный распространитель билетов. Но кое-что все-таки могу!

Азбука славы

Десять редакций отказались напечатать мой рассказ. Но одиннадцатая все-таки приняла.

«Начинается! — обрадовался я. — Поднимаюсь на первую ступеньку славы. Надо быть готовым к рукопожатиям, дифирамбам, цветам и всему прочему».

Я шел домой и с гордым видом нес под мышкой добрых полтиража журнала. Конечно, я мог бы закупить и весь тираж (журнал узковедомственный, тираж небольшой), но все-таки неудобно было перед читателями.

Придя домой, я сел у телефона и стал ждать звонков, поздравлений…

Ждал ровно до одиннадцати. Потом открыл телефонный справочник на букве «А».

— Здорово, друг! Ты случайно не подписываешься на журнал «Голос мелиоратора»?.. Нет? А там иной раз попадаются неплохие вещицы. Вот, например, в последнем номере…

Все знакомые от «А» до «Я» твердо пообещали прочитать мой рассказ.

Прошла неделя — ни рукопожатий, ни дифирамбов ни цветов.