Встреча с пришельцем (сборник)

Прошел месяц. За это время, режиссер наведался ко мне дважды: один раз на обед, другой — на ужин. А накануне того дня, когда мне предстояло распрощаться наконец с временной профессией, он заявился в сопровождении ассистента и оператора.

На десерт я подал им шампанское с ананасами. Допивая вторую бутылку, режиссер предупредил:

— Завтра жду в студии.

В студию я не пришел. Не отпустили из ресторана. Директор сказал, что за все те обеды к ужины я задолжал столько, что и двухмесячной зарплаты не хватит.

Режиссер, придя обедать с двумя помрежами и тремя осветителями, удивился:

— Ты еще тут?

— Хочу вас попросить, — зарделся я, — отсрочьте, пожалуйста, не пару месяцев начало съемок. Мне надо еще поработать немного, полнее войти в образ…

— На два месяца? — удивился он. И тут же махнул рукою. — Ладно! Входи! Подождем! А сейчас принеся нам на закуску цыплят табака и пару бутылочек шампанского.

Я мигом выполнил его заказ.

Наполняя фужеры шампанским, режиссер тяжело вздохнул:

— Теперь я начинаю понимать, почему некоторые молодые актеры изменяют искусству и бегут в официанты. Разве на свои актерские гонорары они могли бы вот так щедро угощать друзей?..

Меняю профессию

Когда я работаю, то полностью отключаюсь от всего на свете. Ничего не вижу, кроме бумаги на столе.

Так было и на этот раз — я настолько увлекся повестью, что и не заметил, как досидел до глубокой ночи. Понял, что пора спать, когда в глазах уже начало двоиться. Вместо двух своих рук я видел… четыре. Одна держала ручку, другая сигарету, остальные две листали рукопись.

Вдруг до меня дошло: из четырех рук — две чужие. У меня за спиной кто-то тяжело дышал.

Оглянувшись, я увидел небритого типа, который читал мою рукопись.

— А что дальше? — спросил он пропитым голосом.

— По-моему, дальше некуда, — ответил я и оглядел комнату.

Дверь была сорвана с петель, шкафы пусты. Даже ковер со стены перекочевал в мешок грабителя.

— Я об этом спрашиваю! — ткнул он пальцем в рукопись. — Чем эта история с Машей закончится?

— Пока трудно сказать. Впереди еще три главы…

— А когда ты эти… как там… главы допишешь? — поинтересовался ворюга.

— Одну, наверное, к следующей субботе.

— Смотри, чтоб к субботе было сделано! — Грабитель взял со стола рукопись, бросил на плечи мешок и ушел.

В следующую субботу ровно в полночь он приветствовал меня через форточку:

— Открой, а то стекла повыбиваю!

С первого же взгляда я понял: с ним что-то произошло. Он был побрит, одет в новый костюм, а глаза его поблескивали тем загадочным блеском, который бывает у людей, переживших душевный надлом.

— Забирай свой ковер! — небрежно кинул он сверток на кровать. — И давай главу!

Покорно сложив исписанные листки, я отдал их бандюге. Он жадно схватил, прыгнул на подоконник. Перед тем как исчезнуть, предупредил:

— Смотри, чтоб к следующей субботе еще приготовил!

Можете себе представить, с каким вдохновением работал я над очередной главой. Ведь я воочию видел, как художественное слово перевоспитывает пропащего человека.

За следующей главой он пришел, как и обещал, в субботу. На его белоснежной сорочке изящным узором был завязан модный галстук. Поздоровавшись, он тихим, робким голосом спросил:

— Готова?

На этот раз в обмен на главу он принес мне всю мою верхнюю одежду.

«Как приятно, когда твое произведение на моральную тему так положительно влияет на читателя, — думал я, приступая к заключительной главе повести. — На глазах человек перевоспитывается!»

За последней главой он пришел не ночью, а вечером. Постучал, как приличный человек, в дверь, спросил: можно войти? Теперь он принес остаток моих вещей. Даже что-то из чужих прихватил: чей-то левый ботинок, жилет и шляпу шестьдесят второго размера.

— Завязываю! — сказал грабитель решительно. — С этими делами покончено навсегда!

Взяв последнюю главу, он благодарно похлопал меня по плечу:

— Спасибо за науку. Меняю профессию!

Через несколько месяцев повесть появилась в журнале. Под его фамилией.

Первый рассказ

Во многих записках меня спрашивают, как я начинал свою литературную деятельность. Хорошо. Сейчас расскажу.

Из журнала, в который я послал свой первый рассказ пришел лаконичный ответ: «К сожалению, напечатать не сможем».

Я, естественно, купил конверт» вложил в него второй экземпляр рассказа, написал адрес редакции и опустил в почтовый ящик.

Через месяц — ответ. Снова неутешительный.

Пришлось покупать третий конверт, брать третий экземпляр рассказа.

Не прошло и двух месяцев, как меня постигло повое разочарование.

Я, как и любой автор в подобных случаях, но мог согласиться с тем, что мой рассказ «не отвечает требованиям художественной литературы». И отважился на такой эксперимент. Купил десять конвертов, написал на них адреса десяти редакций, вложил в каждый по экземпляру своего рассказа и отправил.