Встреча (сборник)

Да!

Летала одинокая душа,

И заблудилась в дебрях мирозданья.

Она блуждала, так и не нашла

Любви, тепла, душевного признанья.

Быть может, это и не существует вовсе,

Быть может, всё придумано людьми?

Быть может, это нужно просто вычесть,

Понять, простить и не искать причин.

Нет!

Нет, всё не так, должно быть.

Определить и сформулировать,

Пожалуй, ничего нельзя.

Везде подводные теченья,

Свои глубины, тайны бытия.

Ведь даже дважды два бывает пять,

Смотря, в какую призму заглянуть.

Нет однозначности нигде, опять

Всё очень спорно, если всё перечеркнуть.

И что…

И только бесконечность с нами,

Она везде, всегда, во всём.

Не описать её словами,

Она в неведенье своём.

Ряд чисел – он же бесконечен!

Ряд слов – и он не ведает конца!

Хотя ряд чисел безупречен,

Но это лишь всего слова…

30–31.07.08.

Я расскажу вам грустную историю

«Думай, не думай, а всё равно как должно быть, так и будет», – рассуждала Нина. У Нины, видимо, так на роду было написано: страдать, всё терпеть и уже ни на что не надеяться. Когда ей было десять месяцев, началась война. Отец ушёл на фронт. А мама оставила её у сестры мужа и исчезла. Бросила Нину.

У Нининой тёти было три сына, но уже не маленькие, почти взрослые ребята. Во время войны работали. Тётя с мужем удочерили Нину. И когда она подросла, то считала их своими родителями: мамой и папой. Родной папа вернулся с войны инвалидом, без ноги. Он не стал претендовать на дочь. Нина любила свою маму-тётю, а папа, тётин муж, к этому времени умер. Мальчишки тоже любили её. Заботились о ней. Один из братьев уехал учиться в Свердловск, закончил Уральский университет, стал математиком, доктором наук и профессором. Вся семья переехала к нему в Свердловск. Вроде бы, всё неплохо. Но почему-то Нина всегда в душе считала себя обделённой, обиженной жизнью. То ли тётя-мама ей так внушила, то ли так уж жизнь заложила в подсознание ту обиду, которая не проходит никогда, хотя она и не знала, что она брошенный ребёнок.

Мы же не знаем, о чём думают совсем маленькие дети, которые ещё не могут ни ходить, ни говорить. Может быть, они уже всё понимают. Всё-таки ей было десять месяцев от роду. Когда она уже жила в Свердловске, её мама-тётя поехала в свой город на новый год к родне, а Нина осталась одна. Соседка пригласила её встречать новый год с ними. Вот и поведала она эту историю Нине. Кто её просил об этом? Никто. Нина не спала всю ночь, не могла в это поверить. Как это так: её мама не её мама. Не может этого быть! Вот приедет мама, и она всё расскажет. Прожила эти дни как в агонии. Из головы не выходила эта история про неё. А дядя, оказывается, – папа родной! Что же теперь делать?

Приехала мама, Нина её спрашивает:

– Мама, ты мне кто? Мама или тётя?

– Что такое, Нина? О чём ты говоришь?

– Мне тётя Соня сказала, что ты меня удочерила. Это правда?

Мама молчала долго, ходила из комнаты в комнату, думала, как ответить, как объяснить.

– Да, Нина, это правда. А что я, по-твоему, должна была делать? Отдать тебя в детский дом? Я же тётя родная. Была война, неизвестно было, вернулся бы твой отец или нет. Я что, тебя обижала? Нина рыдала в голос, обида на жизнь переполняла её. Обида не на тётю, а на судьбу. Как сложно поверить в то, что тебя бросили на произвол судьбы.

– Мама, почему ты мне раньше об этом не рассказала. Я бы всё поняла. Почему соседке рассказала, а она мне такой новогодний подарок преподнесла! Прости меня, я не знаю, что со мной, я не могу во всё это поверить.

– Так что теперь ты меня не будешь считать мамой?

– Ну что ты, я не знаю никакую другую маму, я тебя люблю.

Нина обняла маму и продолжала рыдать, не могла остановиться. Мама не плакала, она теперь думала, как будут складываться их отношения дальше. А дальше сложились отношения так, что у Нины, как и прежде, была любовь к маме, о ней она заботилась. Но, что удивительно, у мамы всё в корне изменилось. Она стала Нину постоянно упрекать в том, что Нина к ней изменилась, что она теперь её не любит. Нина не могла убедить её ни словами, ни делами.

Вышла Нина замуж. Ребёнка растить бабушка не помогала. И когда Нина к ней приходила, она её спрашивала:

– Чего пришла? Я же тебе никто. Ты теперь самостоятельная и во мне не нуждаешься.